До упора
Шрифт:
– О, это, хм… – Она издает нервный смешок, ее рука все еще осторожно держит меня.
Я медленно выдыхаю, прижимая ладонь ко лбу.
– Да, его трогает женщина, если ты вдруг не заметила.
– О, точно. – Она тут же выпускает меня и поднимает ладонями ко мне обе руки. – Извиняюсь. Я закончила.
Подтягиваю шорты и заправляю теперь уже полностью эрегированный член за резинку. Ну, блин, фантастика.
Я откидываю покрывало на постели и жестом приказываю ей забираться под него. Когда она делает это, я накрываю ее одеялом, надежно подтыкая его, как
– Поспи. – Я выключаю лампу у постели, оставив лишь узкую серебристую полоску света, проникающую из-под двери.
Пока я иду к двери, она зевает и шепчет:
– Спасибо, Оуэн. Ты – лучший. Я даже не испугалась. Думаю, ты мне точно помог.
Сердце у меня снова сжимается, я киваю ей.
– Спокойной ночи, ангел.
В коридоре я закрываю дверь в спальню, затем прислоняюсь к ней. Голова со стуком падает назад, и я закрываю глаза.
Дерьмо.
Я поверить не могу, что это случилось. Я поверить не могу, что позволил этому случиться. Я поверить не могу, как, мать его, приятно было чувствовать ее руку. Черт.
Голоса доносятся из спальни Джастина, и я понимаю, что они с Элизой разговаривают. Дверь открыта, так что, проходя мимо, я останавливаюсь, прислоняясь к косяку, чтобы взглянуть на них.
– Эй, – тихо говорю я.
Элиза смотрит на меня и, очевидно, замечает что-то в выражении моего лица.
– Что случилось? С Беккой все хорошо?
Смотря в каком смысле. Я провожу рукой по волосам и выдыхаю.
– Можно с тобой поговорить?
– Конечно, – говорит моя младшая сестра несколько напряженно, как будто уже знает – что-то случилось.
Она слишком проницательна во вред себе.
Элиза следует за мной в коридор, но я иду дальше, направляясь в игровую, где, слава богу, сейчас пусто. Я сомневаюсь, что Бекка хотела бы, чтобы кто-нибудь услышал этот разговор, и я намерен убедиться, что рядом никого не будет. Мы входим, и я сажусь на диван, тогда как Элиза остается стоять.
Я ищу нужные слова, а она смотрит на меня сверху вниз в ожидании.
Итак, Бекка только что трогала меня за член… Да, так не пойдет.
– Что случилось? Ты меня пугаешь, – резко бросает Элиза.
Оцепенев, я облизываю губы, все еще в полном шоке от того, что только что случилось в моей комнате. Боже, закрыв глаза, я все еще чувствую теплоту руки Бекки.
– Если ты тронул ее, Оуэн, то помоги мне бог… – Элиза упирает руку в бок.
– Я ее не трогал, – хрипло отвечаю я, качая головой.
– Тогда что случилось?
– Она хотела… – Я сглатываю. Нет. Это я тоже сказать не могу. – Она трогала меня, но всего лишь секунду. – Ну, десять секунд, если уж точно.
Элиза зло фыркает.
– Что за черт? Зачем ты ей позволил?
– Я знаю. Черт. Я не должен был. Но она говорила что-то о том, что не хочет больше бояться и что она мне доверяет.
Элиза сдвигает брови, потом вздыхает.
– О, Бекка.
– Все будет в порядке. Надеюсь, завтра она ничего из этого не вспомнит.
Очень надеюсь.
Глава 2
Текила =
Бекка
После того, как меня подбросили до дома, я оказалась в одном из своих любимых парков Сиэтла. В месте, которое обещало мне возможный покой. К сожалению, безуспешно. Вместо этого я совершаю привычные движения, заставляя себя бежать свои обычные пять миль.
И судя по тому, как содержимое моего желудка бултыхается внутри, возмущаясь этим фактом, меня вот-вот вырвет. То ли от выпитого накануне непристойного количества текилы, то ли от воспоминаний о том, как я приставала к своему лучшему другу. Выбирайте сами.
Легкие горят, а сердце стучит где-то в глотке, но я держусь, быстрее шевеля ногами, пусть даже знаю, что не смогу убежать от воспоминаний прошлого вечера. Адель поет мне в уши о потерянной любви, и моя грудь вздымается при каждом болезненном вздохе.
Меня не любили так, как любили Адель, и не разбивали сердце, как ей, поэтому мне не знакома агония ее потери, но я пыталась выбраться из своего панциря и пойти на свидание. Мне двадцать пять, и, хотя я не против одиночества, поскольку у меня есть друзья и любимая работа, мне хотелось бы найти кого-то, в чьем присутствии у меня бы слабели колени. Кого-то, кто заставил бы меня петь о любви во всю силу легких, прямо как поет Адель.
Я слишком стара, чтобы быть настолько неопытной в любви и отношениях, и слишком молода, чтобы пренебрегать всем этим. Судя по всему, я – в полном дерьме. Пока я бегу, мысли мои крутятся вокруг Тома из «Тиндера» и Сэма из корпорации «Родственные души». Ладно, на самом деле это не их настоящие имена, просто так звучит забавнее.
В реальности их зовут Брайс и Алек. Я уже пару недель встречаюсь с обоими, от случая к случаю. Кофе, коктейли, прогулки по парку и тому подобное. Они оба – очень милые, одаренные парни с хорошей работой и добрыми глазами, парни, которых я не прочь отвезти домой, чтобы познакомить с мамой. И все же я замерзаю, как садовый шланг зимой в Миннесоте, когда они склоняются, чтобы поцеловать меня, или пытаются инициировать другой физический контакт.
Я все твержу себе, что я нормальна, что я преодолела это и двигаюсь дальше… но верить в это все труднее и труднее, поскольку мысль о физической близости с мужчиной пугает меня до смерти.
Добавьте сюда вчерашние пьяные выходки, последствия текилы и ее лучшей подружки – спутанности сознания. При воспоминании о том, что я говорила Оуэну, мои щеки вспыхивают. Оуэн, который видел больше задниц, чем сиденье туалета. Один из лучших моих друзей во всем Сиэтле, который по случаю оказался еще и профессиональным спортсменом с бесконечным запасом терпения и настолько же бесконечным запасом грязных шуточек. Как вратарь «Ледяных Ястребов», он может также похвастаться стальными нервами. И к его чести, когда я начала говорить всякие глупости, он даже не вздрогнул.