До встречи с тобой

Мелихова Юлия

— Почему? — едва не плача от обиды.

— Потому что ты для него все та же малышка, с косичками и в гольфах. Потому что у вас по всей квартире фотографии с мамой. Потому что… он просто опасается, что ты от него отвернешься и не примешь. — сложив брови домиком продолжает, — А он взрослый мужик Ляль, у него столько лет еще впереди и он все свои молодые годы отдал тебе одной.

— Я знаю, — всхлипываю, — и чувствую свою вину перед ним, я мешала ему жить получается. — Выдыхаю свой большой страх вслух.

— Ты вроде взрослая, Ляль,

у тебя мужик есть, охренеть какой. Но ты дурочка. Офигеть какая большая. Как ты могла в своей голове такое сложить? — Светка включает психолога. В другой момент меня бы это разозлило и выбесило, но не сейчас.

— Я … не знаю, — тру глаза салфеткой, — зачем он скрытничает? Я только рада за него буду. И эта вина… я сегодня поеду к нему на квартиру и сниму мамины фотографии со стен. Уберу их в альбом. Может быть… им пора туда? А папе нужно жить дальше и он обязан стать счастливым.

— Ляль, — аккуратно начинает подруга, — А может быть тебе предложить отцу продать квартиру?

— Зачем? — вскидываю на нее глаза с непониманием.

— Затем, ты… фотографии забери, а дядь Валере можно в пригород перебраться. В дом частный. Он на пенсии…

— Да… — растерянно шепчу, — он отказался идти штаны протирать в кабинетах. На пенсии, да. И… я подумаю… — не успеваю договорить, потому что нас прерывает мужик. Большой, нет, огромный мужик. Возникший у нашего стола.

— Привет. Я от Ильи, Клим, — и тут до меня доходит. Клим… вот это имя я слышала не раз. И он сразу понял кто ему нужен.

— Привет, — нестройным хором отвечаем.

Светка отодвигает салат и не моргая, как завороженная, смотрит на этого здоровяка.

— Света…

— Оля, —вторю подруге.

— Очень приятно, девочки. Вы уже все? — уточняет амбал. — У меня в машине друг сидит и мы… спешим. Пойдемте, — кладет без разговоров купюру в папку.

Мы как по команде поднимаемся из-за стола и следуем за Климом.

На улице возле моей машинки припаркован огромный черный пикап, рядом крутится еще один амбал и увидев нас, растягивает губы в улыбке, являя на свет белые зубы.

— Привет девчонки! — весело здоровается, задерживая чуть дольше внимание на Свете. — Я…

— Шмель, давай грузить мотик и погнали, я спешу пи… очень сильно, — Клим открывает кузов и они вместе, как будто мотороллер весит всего десять килограмм, забрасывают его туда.

— Свет, — толкаю подругу, — Спасибо хоть скажи,— шепчу.

— А? — Переводит на меня растерянные глаза, — Ляль, а откуда у твоего гинеколога такие друзья? Ты знала? Почему мне не сказала, что у него есть такие… — шипит змеей претензии.

— Да не знала я их, — шиплю в ответ.

— Чей мопед? Куда везти?

— Мой, — Светка, словно пионерка выпрямляется и улыбается своей обворожительной улыбкой.

— Тогда поехали, девчат. — Шмель открывает нам заднюю дверь.

— Нет ребят, я на своей, — указываю на машину. — Спасибо вам за помощь.

— Пока Ляль, — шумит довольна

Светка, из пикапа.

Прощаемся и джип, газанув, резко стартует с парковки.

Неспеша плетусь домой. Илья еще на работе, у меня сегодня отсыпной, и мы с ним не виделись сутки. Как же он психует, когда мои редкие ночные дежурства выпадают не в его смену. Соскучилась уже, жуть. По дороге заезжаю в магазин и набираю целую тележку продуктов. Сготовлю вкусный ужин. Откроем вино… мечтаю в голове, растянув губы в улыбке. Подпеваю незамысловатой песне по радио…

Я так его люблю…сильно. Да, не говорила ему об этом, давно… призналась Илье месяц назад в чувствах, а он промолчал. Ничего мне не сказал! Ни слова! Даже не поцеловал. Обиделась жутко. Всю ночь обижалась пока он рядом сопел. А утром обида ушла или просто я ее выгнала из своего сердца. Как можно на него обижаться? Он сухарь, конечно. И циник и молчун. Сердцу не прикажешь. Оно просто любит. Слепо и сильно.

Паркуюсь возле дома и, открыв багажник, тянусь за пакетами и резко дергаюсь от внезапных прикосновений, бьюсь головой и кузов…

— Блять… — гремит до боли родной голос за спиной, — Ляль… Ляль… сильно? — разворачивает к себе лицом и осматривает лоб. — Шишка будет… Прости… — сожалеюще.

Не самом деле я стукнулась не сильно. Но Илье Валентиновичу полезно попереживать. Мстительная и злая Лялька посмеивается внутри меня. Поэтому я со всем своим мастерством изображаю, что мне больно. Тру лоб и морщу нос.

— Ляль, надо холодное приложить, — и увидев пакеты из супермаркеа лезет в них, достает кусок мяса, — Вот, так не должно сильно распухнуть, — прикладывает пакет к моему лбу. — Держи, а я пакеты заберу.

Илья в джинсах и футболке, то в чем он уходил вчера на работу. Уставший, не спавший… А я сейчас на него еще чувство вины повесила. Начинаю сожалеть как только мы доходим до подъезда. В лифте убираю кусок мяса от лица.

— Приложи. — Просит настойчиво. Глазами указывая на кусок. — Иначе будет шишка. Дома обработаем и мазь приложим чудодейственную.

Слушаюсь.

— Иди сюда, —зовет меня из ванной. Кладу осточертевший пакет на комод. — Дай я обработаю и намажу.

— Илюш, не стоит. Я… мне не больно совсем. — складываю губы уточкой, закусывая щеку изнутри. — Не правда, я… преувеличила, слегка… — вжимаюсь попой в раковину. — Ппости… — шепчу.

— Вот… поганка… — бросает тюбик за мою спину. — Обманщица и манипуляторша… — рычит, нависая надо мной. А сам улыбается и жадно пожирает мои губы… на расстоянии нескольких сантиметров. — Накажу…

Сгребает в руки мое слабое тельце и открыв дверку душевой кабинки затаскивает туда.

— Ильюш, я одетая, — пищу, но не сопротивляюсь. Дура я чтоли? Сопротивляться.

— Похуй, ща раздену… —рывком стаскивает с меня леггинсы и задирает футболку.

*****

Спустя час мы валяемся на диване, Илья расслабленно водит по моей спине пальцами и дремлет.