До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)
Шрифт:
Но все же на дворе век информации, а значит, нужные тебе сведения уже кем-то добыты. И если ты до них еще не добрался, то лишь потому, что еще не искал или не знаешь, где искать. Правда, надо учитывать то обстоятельство, что обычно такая информация постоянно всплывает, мелькает, лежит, в общем-то, на поверхности. А тут – ничего. Что это значит? Именно так любил ставить вопрос незабвенный товарищ Сталин. Это значит, что ее либо нет, либо доступ к ней кем-то и зачем-то перекрыт…
Пути тут два – искать источники информации или людей, этой информацией обладающих. С источниками понятно – можно
Ледников, чтобы не забывать, что он находится в Лондоне, заказал старого доброго портвейна и принялся перебирать фамилии людей, которые могли ему помочь. Прокурорские, милицейские, ФСБ, сотрудники пиаровских агентств и служб крупных компаний, адвокаты, журналисты… Действовать методом тыка не хотелось, вступать в сложные переговоры, отвечать на вопросы: «А зачем? А почему? И что я с этого буду иметь?» – тоже не тянуло. Нужен человек, который должен знать ситуацию наверняка и не будет гнать по этому поводу волну…
Наконец в его памяти всплыла фамилия. Троицкий…
Толя Троицкий. Худосочный зануда, с темными сальными волосами, падающими на лоб, с вечно потупленными глазами и виноватой улыбкой. Толя был театральным критиком по образованию, работал в отделе искусства еженедельника, где после ухода из прокуратуры Ледников подвизался в роли обозревателя отдела расследований. Толя был столь робок, что однажды, услышав от коллег, что по коридору идет редактор и может заглянуть в отдел, просто спрятался под столом. И сам потом об этом рассказывал, будучи уверенным, что всем его желание залезть под стол будет понятно.
Сумасшествие ельцинских времен подействовало и на Толю. Глядя, как несколько его разбитных и наглых коллег по театральной критике решили сменить амплуа и переключились с описания театральных подмостков на описание подмостков политических и тут же приобрели известность, пошли по рукам, точнее, по редакциям, Толя тоже решил ринуться в политику. Он задумал книгу «Портреты на фоне перемен», героями которой должны были стать несколько самых удачливых пройдох и политиканов того времени. При всей своей робости Толя в каких-то вещах был уперто скрупулезен, дотошен и недоверчив. Досье на своих героев он собирал на совесть, даже ездил по местам их босоногого детства и прыщавой юности.
Правда, идея книги умерла, едва он явился с ней в издательство. Там ему показали залежи уже готовых рукописей на эту тему и горы изданных книг о героях нового времени. Толя пал духом, но тут его пригласили работать в новый журнал, созданный, чтобы поразить читателей самыми невероятными историями, которые его сотрудники выдумывали, не отходя от своих компьютеров. Главный материал первого номера назывался «Космические лярвы прибыли на гастроли в столицу». Толя с головой ушел в мир привидений, призраков, жаб-вампиров, комаров-спидоносцев, червей, обитающих в человеческих черепах, и прочей невыносимой и омерзительной дребедени, на которую, как оказалось, у «дорогих россиян»
Месяц назад Толя вдруг позвонил Ледникову, чтобы выяснить детали шумной криминальной истории, случившейся сразу после переизбрания Ельцина. Выспрашивал дотошно и со знанием дела. Потом прислал свою статью на эту тему, которую Ледников, разумеется, даже не пытался читать. Зато там был е-mail… То есть с Толей вполне можно связаться прямо сейчас. Если Муромский был среди героев несбывшихся «Портретов», Толя вполне мог тогда докопаться до его семейных тайн.
Допив портвейн, Ледников выбрался на улицу, зашел в ближайшее Интернет-кафе, влез в свой московский почтовый ящик, обнаружил адрес Троицкого и отправил ему письмо с просьбой срочно выслать любые материалы, касающиеся прошлого Муромского-старшего.
Потом позвонила Гланька и осведомилась, какого черта он куда-то запропастился и когда, наконец, пожалует к ним в гости. «А то Седрик считает, что он тебя чем-то обидел…»
– Я завтра утром улетаю в Мадрид, – сказал Ледников.
– Надолго? – спросила Гланька после паузы.
– Вечером обратно.
– Во сколько тебе надо быть в аэропорту?
– Еще не знаю.
– Ладно, это неважно. Я тебя отвезу. А сейчас дуй на вокзал, садись на трехчасовой поезд до Лоутоншира, я тебя встречу…
Глава 13
Can the leopard change his spots?
Разве может леопард избавиться от пятен?
Вдоволь налюбовавшись классическими английскими пейзажами за окном, Ледников наконец выбрался из вагона на платформу станции, видимо, не менявшей свой облик уже лет двести, но Гланьку не обнаружил. Зато обнаружил лорда Лоутона собственной персоной. Седрик помахал ему рукой. После вполне дружеского рукопожатия он сообщил, что Аглая решила самолично проконтролировать приготовление ужина и потому не смогла прибыть на станцию.
– Надеюсь, вы не слишком разочарованы этим обстоятельством? – мило улыбнулся Седрик.
Ну да, приготовление ужина, подумал Ледников. Можно представить себе эту идиллическую картину!.. Она просто посчитала, что мужчинам надо переговорить без свидетелей, и нашла удачный случай для этого.
– Аглая сказала, что вы летите в Мадрид? – спросил Седрик, когда станция осталась позади и машина понеслась по пустынному шоссе среди зеленеющих полей. – Необыкновенный город! Бесконечный праздник. У вас там дела?
– Я хочу попытаться разузнать, как на самом деле обстоят дела с наследством господина Муромского-старшего, – прямо ответил Ледников.
Седрик задумался, а потом осторожно спросил:
– У вас возникли какие-то сомнения на сей счет?
– Просто это азбука следственной работы – выяснить, а есть ли на самом деле деньги, вокруг которых столько шума?
– Вы думаете, господин Муромский блефовал, говоря о своих возможностях? Но Алекс Уолкотт убеждал меня, что его отец очень и очень состоятельный человек…