До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)
Шрифт:
Она сказала это без всяких эмоций, совершенно безразлично.
– Я была уверена, что, придя в себя в чужой квартире, услышав, что у него есть брат, который требует свою долю и готов выбить ее любыми способами, он от страха подпишет все, что угодно! Ведь он чудовищный трус. А он… Он ни на что не соглашался.
– Возможно, что-то случилось с психикой… Он мог просто перестать отдавать себе отчет в происходящем. Или перестать реагировать на боль.
– Какая там боль! – отмахнулась Валерия. – Леня боялся его и пальцем тронуть. Только вел с ним
– А вы хотели, чтобы Леня его пытал? – поинтересовался Ледников. – Может, вы этого требовали?
Валерия внимательно посмотрела на него и поправила волосы, как всегда делают женщины, когда не знают, что говорить. Потом спокойно сказала:
– Нет, я этого от него не требовала. Я только объясняла ему, что раз уж мы вступили в эту игру, то отступать уже поздно. В конце концов, он работал в милиции и должен был знать, как добиваются нужных показаний.
– Ну, способы подавить волю существуют разные… – усмехнулся Ледников. – А журналист Кросби с его статьями тоже ваша работа?
– Да, я знала его еще со времен работы на Муромского. Мы ему поставляли материалы о русских олигархах, а он писал… Видя, что Рафа уперся, я решила, что на него подействуют статьи, из которых следует, что его уже все списали, что он уже для всех мертв, что на сделке с лордом поставлен крест… Еще статьи были нужны для того, чтобы направить полицию по их любимому адресу – к козням КГБ.
– А с господином Алексом Уолкоттом вы случайно не знакомы? У него был точно такой же план запугивания Рафы…
– Нет, лично с Алексом я не знакома. Но Рафа мне как-то рассказал по пьяному делу, что этот Алекс запугивал его таким манером. Я подумала, что план вполне годится…
– А бедный Алекс никак не мог сообразить, кто же действует по его плану, но без его участия.
Валерия просто не обратила на это известие никакого внимания.
– Но потом Кросби вдруг начал брыкаться и, наконец, отравил себя спьяну газом. Я сразу поняла, что дело движется к развязке. Или я срочно закончу этот затянувшийся детектив, или это сделает полиция, которая после смерти Литвиненко стала прочесывать весь город…
Она чуть прикрыла глаза, словно вспоминая и снова переживая свои мысли и чувства, а потом повернулась к Ледникову и с усмешкой сказала:
– И вот тут как раз появились вы… Влюбленный и готовый на подвиги ради любимой дамы. Этот не остановится, поняла я. Этого, в отличие от английской полиции, на байки о КГБ не купишь. К тому же из Москвы мне прислали о вас подробную информацию. Включая сведения о ваших былых подвигах и отношениях с госпожой Разумовской… А когда вы подтвердили при нашей первой встрече мои сомнения по поводу богатства Рафы, я поняла, почему он не хочет делиться. Потому что делиться нечем. Все деньги Муромского отошли к его ненаглядной испанской мамаше.
– Хорошо, вы решили, что шутка с похищением затянулась и пора ее заканчивать. Но почему нельзя было просто отпустить Рафу?
– Потому
– Потому что вы решили избавиться от Лени, – сказал за нее Ледников. – Он вам мешал как свидетель и соучастник? Или он надоел вам своей любовью? Пылающий от страсти, но без миллионов Муромского, он вообще оказался вам больше не нужен. И вы подставили его под пули полицейских?
– Вы с ума сошли! Да, я никогда не любила его, но… Я была уверена, что ничего с ним не случится. Английская полиция вообще не убивает… После звонка вам я стала звонить ему, чтобы предупредить, сказать, чтобы он бежал из Лондона… Но телефон молчал. Сам он не звонил. Вот, собственно, и все. А потом я увидела по телевизору, как все это случилось.
– Знаете, а ведь он все понял. Понял, что он вам теперь в тягость, что вы хотите от него избавиться, и решил помочь вам… Я не думаю, что Рафа убежал, вряд ли он на такое способен… Я думаю, Леня его просто отпустил, а сам решил уехать из Лондона. А вы навели на него полицию.
– Полицию на него навели вы! – равнодушно возразила она.
– Но я был уверен, что имею дело с вымогателем и убийцей. А вы знали, что он просто запутавшийся от любви к вам человек. Человек хороший и порядочный.
– Но я не могла! – запальчиво воскликнула Валерия. – Я не могла заставить себя любить его!
– А я вас в этом и не обвиняю. Но вы еще и обманули его. Подло и жестоко.
– Что вы хотите этим сказать? – беспомощно спросила она, прекрасно понимая, что услышит в ответ.
– Вы знаете, – жестко отрезал Ледников. – Леня не был сыном Муромского. Заключение генетической экспертизы – подделка. Вы обманывали его, чтобы использовать в своих интересах. И в какой-то момент он это понял, но продолжал играть в вашу игру, потому что ради вас он был готов на все…
– Это он вам все рассказал?
Ледников неопределенно дернул плечами.
– Какая разница? Но вам теперь придется с этим жить.
Валерия ничего не ответила, снова погрузившись в свои мысли. Она словно отсекала все, что касалось бедняги Лени. Не хотела о нем говорить, не хотела помнить.
– Вы не знаете, с чем мне теперь придется жить, – таинственно сказала она. И улыбнулась той улыбкой, которую Ледников не раз видел у обвиняемых с потрясенной психикой. Это была улыбка обитателя иных миров, недоступных посторонним сфер…
Потом она направилась к закрытой двери, в замке которой торчал ключ, осторожно повернула его, приоткрыла дверь и обернулась к Ледникову, явно приглашая его заглянуть в соседнюю комнату.
Комната была небольшой и, судя по всему, служила спальней. Единственное окно было закрыто тяжелыми шторами. На кровати лежал одетый человек в позе зародыша.
Видимо, свет из комнаты потревожил его, он беспокойно завозился, приподнял голову, уставился безумными глазами на Ледникова и вдруг тихо и страшно завыл. И вой этот был наполнен таким страхом и отчаянием, что Ледников невольно отшатнулся, чтобы Рафа его не видел.