До встречи в Лондоне
Шрифт:
– Хорошо, вы решили, что шутка с похищением затянулась и пора ее заканчивать. Но почему нельзя было просто отпустить Рафу?
– Потому что… - чуть потупилась Валерия.
– Потому что вы решили избавиться от Лени, - сказал за нее Ледников.
– Он вам мешал как свидетель и соучастник? Или он надоел вам своей любовью? Пылающий от страсти, но без миллионов Муромского, он вообще оказался вам больше не нужен. И вы подставили его под пули полицейских?
– Вы с ума сошли! Да, я никогда не любила его, но… Я была
– Знаете, а ведь он все понял. Понял, что он вам теперь в тягость, что вы хотите от него избавиться, и решил помочь вам… Я не думаю, что Рафа убежал, вряд ли он на такое способен… Я думаю, Леня его просто отпустил, а сам решил уехать из Лондона. А вы навели на него полицию.
– Полицию на него навели вы!
– равнодушно возразила она.
– Но я был уверен, что имею дело с вымогателем и убийцей. А вы знали, что он просто запутавшийся от любви к вам человек. Человек хороший и порядочный.
– Но я не могла!
– запальчиво воскликнула Валерия.
– Я не могла заставить себя любить его!
– А я вас в этом и не обвиняю. Но вы еще и обманули его. Подло и жестоко.
– Что вы хотите этим сказать?
– беспомощно спросила она, прекрасно понимая, что услышит в ответ.
– Вы знаете, - жестко отрезал Ледников.
– Леня не был сыном Муромского. Заключение генетической экспертизы - подделка. Вы обманывали его, чтобы использовать в своих интересах. И в какой-то момент он это понял, но продолжал играть в вашу игру, потому что ради вас он был готов на все…
– Это он вам все рассказал?
Ледников неопределенно дернул плечами.
– Какая разница? Но вам теперь придется с этим жить.
Валерия ничего не ответила, снова погрузившись в свои мысли. Она словно отсекала все, что касалось бедняги Лени. Не хотела о нем говорить, не хотела помнить.
– Вы не знаете, с чем мне теперь придется жить, - таинственно сказала она. И улыбнулась той улыбкой, которую Ледников не раз видел у обвиняемых с потрясенной психикой. Это была улыбка обитателя иных миров, недоступных посторонним сфер…
Потом она направилась к закрытой двери, в замке которой торчал ключ, осторожно повернула его, приоткрыла дверь и обернулась к Ледникову, явно приглашая его заглянуть в соседнюю комнату.
Комната была небольшой и, судя по всему, служила спальней. Единственное окно было закрыто тяжелыми шторами. На кровати лежал одетый человек в позе зародыша.
Видимо, свет из комнаты потревожил его, он беспокойно завозился, приподнял голову, уставился безумными глазами на Ледникова и вдруг тихо и страшно завыл. И вой этот был наполнен таким страхом
Вой становился все тише, а потом стих окончательно. Валерия успокаивающе улыбнулась Рафе и закрыла дверь.
– Где вы его нашли?
– поинтересовался Ледников.
– Он стоял внизу у входной двери… Звонок раздался рано утром, я не сразу поняла, что это домофон… Он сказал: «Это я…» Я спустилась, он стоит, прислонившись спиной к стене, запрокинув голову… Я дотащила его к себе, положила на диван, что-то говорила… Но он только смотрел на меня и молчал. А потом вдруг сполз с дивана и на четвереньках стал пробираться в ту комнату… Там он забрался на постель, весь сжался в клубок и заснул.
– Вы думаете, он сам добрался сюда?
– Не знаю.
– Вообще-то люди даже под клофелином, практически в бессознательном состоянии, случается, добирались до дома…
Ледников хотел добавить, что, на его взгляд, Рафу сюда привез, скорее всего, Леня, а сам потом вернулся на квартиру, куда уже направлялись полицейские… Но, посмотрев на Валерию, понял, что ей это совершенно безразлично. Она уже жила другой жизнью, в которой Леня абсолютно ничего не значил.
– Ну и что же вы намерены предпринять теперь? Идти в полицию? Звонить в Мадрид?
Она покачала головой и убежденно сказала:
– Ему надо немного отдохнуть и прийти в себя. У меня есть знакомые медики, они подскажут, что делать… В полицию? Что я им скажу? Правду, чтобы они меня арестовали, а его отправили в сумасшедший дом, где он никому не будет нужен?
– Но у него все-таки есть мать?
– Которая с радостью засадит его в сумасшедший дом. Причем в самый страшный, чтобы он из него уже не вышел… Теперь только я могу его спасти. Больше некому, - убежденно сказала она.
Возражать на такие речи было бессмысленно, и Ледников просто молчал с сосредоточенным видом.
– Поймите, у него действительно нет теперь никого, кроме меня, - горячо продолжала убеждать его Валерия, словно именно от него зависело, каким будет решение по этому делу.
– Я знаю, что виновата в том, что случилось. Я хотела отомстить, хотела наказать Муромского… А он… Он сделал это за меня.
– Кто?
– не сразу понял Ледников, занятый своими мыслями.
– Рафа. Он признался мне…
– То есть это он сначала отравил отца, а потом спихнул в воду?
– Да, - с вызовом сказала Валерия.
– Этот старый мерзавец получил по заслугам! Он ответил за все. Я должна была это сделать сама, но… А бедный Рафа сделал это за меня. И это надорвало его психику…
Сейчас она начнет улыбаться, как та женщина, что застрелила убийц своего сына и почувствовала себя совершенно счастливой и свалившей с души невыносимый груз. Теперь она обрела смысл жизни, и ей уже ничего не страшно.