До встречи...
Шрифт:
Я ликую в душе, когда они толпой вваливаются к нам с пиццей или другими вкусняшками.
В кофейни почти все готово. Эти красивые блондины лучше любых работников собрали нам всю мебель быстро и качественно. Вообще очень полезно иметь в окружении толпу крепких мужчин, готовых помочь.
Иногда я вижу, как улыбается Давид и закатывает глаза, когда я снимаю видео для инстаграм. А вот Никита меня поддерживает. Этот парень настолько болтлив, что иногда я теряюсь в нём, он классный, как и все они.
Когда мы собираемся в кофейне я завидую Ане, потому что
Именно от Никиты я узнала, что отец семейства ушел от них, когда Никите и Николине было десять, потом у их мамы появился новый муж, но его появление только навредило их семье. Он тоже ушел, через несколько лет оставив их по уши в долгах, даже заложил дом, в котором они живут. Артем тогда уже работал, но долги были огромными, поэтому Давиду и Богдану пришлось ему помогать. Никита также рассказал мне, что Давид бросил учебу в колледже. Сейчас у него и Богдана своя автомастерская, а Артем совладелец той самой тату-студии, где Алина сделала свое тату.
Я не знаю ничего об их маме, а Никита так ничего о ней и не сказал. Мне остается лишь надеяться, что она жива и здорова.
В субботу утром я отправилась в кофейню, точно зная, что сюда никто не заявится, потому что Аня с Артемом устраивают барбекю, а значит, все братья будут там.
В последние дни я чувствую внутри бурю. Мне нравится Давид, и я хочу с ним общаться, говорить с ним и даже больше, но то, что он так демонстративно игнорирует меня, причиняет мне боль.
Антон пропал с того дня как я объявила ему о том, что хочу расстаться и лишь два раза присылал мне цветы.
Уверена, что он дает мне время, пока сам отдыхает с друзьями. Они, наверняка, советуют ему дать мне время подумать или соскучиться за ним. Но этого не произойдет. Потому что чем больше я провожу время возле Давида и его семьи, тем больше понимаю, что не хочу возвращаться к прежней жизни. Я хочу эмоций и того, что чувствую рядом с ними. Я наблюдаю за Аней и Артемом и мечтаю, чтобы мои отношения были похожими на отношения этих двоих. Чтобы я могла спонтанно наброситься на своего парня при всех этих людях и крепко его поцеловать, а он кричать и бросать инструменты, когда злится на меня, а потом обнимать до хруста костей.
Сегодня я рисую, потому что мы с Аней, наконец, определились чего она хочет. Но мне пришлось ждать, когда в кофейне никого не будет, чтобы заняться рисованием, потому что я дико стесняюсь этой части моей жизни.
— Ух ты! — я подскакиваю на стуле и роняю кисточку, когда слышу голос позади себя. Оборачиваюсь. Давид с восхищением разглядывает то, что я уже успела нарисовать. — Ты рисуешь?! — он переводит взгляд на меня, я чувствую, как мои щеки заливает румянец. — Очень красиво!
Я поворачиваюсь к нему и наблюдаю за тем, как он поднимает упавшие кисти и протягивает мне. Когда я забираю их, наши пальцы соприкасаются, не знаю было ли это случайно или намеренно. — Что ты здесь делаешь?
Давид поднимет руку и показывает мне ключ — Аня дала мне ключи, я кое-что привез — он небрежно указывает на что-то, и я смотрю туда. Несколько коробок стоят у входа, я даже не слышала, как он вошел и поставил их, потому что была так увлечена процессом.
Давид дарит мне полуулыбку, когда я снова смотрю на него и щурится, когда наши взгляды сталкиваются. Я чувствую приятное волнение и вздрагиваю, когда он протягивает руку и убирает прядь моих волос за ухо, а потом касается своими холодными пальцами моей щеки. — Ты такая красивая, когда увлечена рисованием — шепчет он, у меня от него мурашки — и ты испачкалась в краске, красавица! — я еще больше краснею от того, как загораются его глаза и перехватываю его руку. Беру его ледяные пальцы в свои.
— У тебя холодные руки, — шепчу я, а потом добавляю едва слышно — детка. — он напрягается, шумно выдыхает и широкая улыбка растягивает его губы. Он качает головой, а потом выдергивает свои пальцы из моей хватки и кладет руку мне на затылок. Медленно наклоняется ко мне и прижимается своими губами к моим.
11
Давид целует меня, и в этом поцелуе нет ничего нежного. Наш поцелуй такой интенсивный, будто это то, чего мы оба хотели долгое время.
Совсем не похож на тот, что мы разделили прежде. Его язык изучает меня, а губы пожирают. Я отвечаю ему с той же интенсивность, и обнимаю его за шею, сильнее притягивая к себе.
Руки Давида блуждают по моему телу, и как только он забирается ко мне под футболку, я дергаюсь и ойкаю ему в губы.
— Твои пальцы просто ледяные. — говорю я ему в губы, пока пытаюсь поймать свое дыхание. Я по-прежнему крепко обнимаю его и утыкаюсь виском ему в щеку. Мне нравится эта близость, и я не хочу его отпускать.
Давид ничего не говорит, но вытаскивает руки и теперь прижимает меня к себе за талию. Он задыхается, так же как и я. Понятия не имею, сколько мы так простояли, прежде чем он медленно отстранился, бросая на меня свой фирменный взгляд.
Не знаю, как так получилось, но Давид волнует меня намного сильнее, чем я думала, и этот поцелуй сделал все только хуже.
— Не смог удержаться — наконец говорит он мне, когда отходит на несколько шагов и склоняет голову, изучая меня. Я чувствую, как горят мои щеки. Я молча смотрю на него в ответ. Я испытываю смущение под таким пристальным взглядом.
— Ты собираешься продолжать? — спрашивает Давид и кивает в сторону стены, на которой я рисовала, когда молчание между нами становится неловким. Я неуклюже оглядываюсь на стену. — Ты здорово рисуешь. Знаешь, — он продолжает смотреть на меня не отрываясь, я снова ловлю его взгляд. В этих бледно-голубых глазах можно утонуть, если не быть осторожной. — ты только и делаешь, что удивляешь меня с тех пор как я тебя заметил. — он смотрит на меня ожидая, что я продолжу, но я не могу. Я стесняюсь.