До второго потопа
Шрифт:
Теперь я и думаю: каким надо было быть идиотом, чтобы из-за событий шестидесятилетней давности, случившихся в совершенно другой исторической обстановке, разрушить свою судьбу, опозориться на весь белый свет и остаться у разбитого корыта!
Данила слушал Деркача и пытался услышать в его голосе хотя бы оттенок фальши. Играет или нет? Судя по тому, в каком состоянии он его застал – вряд ли. Человек потерпел жизненное фиаско.
За свою долгую службу в разведке Булаю приходилось видеть предателей. Немного, но все-таки. Все они становились иудами по разным причинам. Были здесь и слабаки, и негодяи, и скрытые враги, и охотники за богатством. Но ни один не поймал своего счастья на
С началом «перестройки» появился новый тип предателя – человек, запутавшийся и потерявшийся в идейной схватке. Похоже, Деркач принадлежал к такому типу.
– Хорошо, Данила – переменил тему Деркач – ответь мне, на какую идею сам работаешь? Куда меня завлечь хочешь? На наших новых хозяев? Они же все, начиная с самых главных, с жульем замазаны. Разве Путин не крышует олигархов, которые национальное достояние из страны вывозят? Разве Кудрин не на американские банки работает, в которых русские денежки складывает? Да что говорить, ты лучше меня ситуацию знаешь.
– Коля, путины приходят и уходят, а Россия остается. Ты хочешь, чтобы и я, и мои товарищи на все болт забили и занялись челночным промыслом? Или в услужение к вексельбергам подались?
– Все же ответь, ради чего работаешь, ради чего рискуешь?
– Пойми, Николай, Россия это огромный айсберг, который плывет своим путем. Какие бы пингвины не вставали у его руля, главный его маршрут – по историческому подводному течению. А мое дело – вперед смотреть и об опасностях предупреждать.
– Ничего себе, «пингвины» – такую махину раскололи!
– Раскололи, конечно, но айсберг, он и есть айсберг – заново вырастет и к цели своей приплывет.
– Интересно, к какой же цели он плывет?
– К единственно возможной. Нет другой силы, которая движение человеков к катастрофе остановит. Пиндосы со своей глобализацией очень хотят нас туда отправить. А барьер на этом пути может быть только один – не атомная бомба и не нефтяные залежи, а ощущение богоподобности человека. Это чувство только у нас до неба может вырасти, и вокруг него человеки всех цветов кожи будут собираться. Конечно те, кто поймет, что явился на землю совсем не только для того, чтобы оставить на ней следы своего помета.
– Опять особая роль России. Запад над этой идеей смеется.
– Помнишь картину Брейгеля «Слепые». Они там идут цепочкой, друг за другом падают в овраг и хохочут. Вот это и есть Запад.
– Ну, да. Трудно не согласиться. Этот мир теряет разум. Когда я в БНД в советниках ходил, то диву давался, сколько там недоделанных ребят. Вроде и не уроды, а за нормальных не хочется считать. При мне они первую гомосексуальную пару в загранкомандировку отправляли. Ну, думаю, эти педики там наработают! Знаешь, почему я хочу под знамена нашей разведки вернуться, хоть не моему языку такие слова выговаривать?
– Почему?
– Потому что, будучи советником у фрицев, я такие материалы видел, какие мне дураку, мозги на место поставили.
– Например?
– Например я их подборку по нашему дефолту 1998 года изучал. Интересная подборка. Всё ведь знали, но ничего не сделали, чтобы помочь. Были тогда два международных жулика Сафра и Браудер. Оба миллиардеры, оба вложились в режим Ельцина. Скупали его краткострочные облигации за гроши, а потом выкупали их с гигантской прибылью. Специальный счет открыли, на котором сначала ничего не было, а потом оказался 21 миллиард русских долларов, зато в Москве касса пуста. Тогда американцы испугались революции и решили дать Борису 4,5 миллиарда, чтобы заткнуть дыры. А перевод подрядились сделать все
– Понятно, Николай. О вещах стратегических мы еще поговорим. Давай вернемся к главной теме. Слушай меня внимательно. Ты согласен получить от меня работу с полной занятостью, так сказать на полный рабочий день?
– Сначала скажи, что за работа. Потом отвечу.
– Мне нужен разработчик под конкретного человека.
– Мужчина или женщина?
– Женщина, около 40 лет.
– Немка?
– Нет. Русская, точнее, русская еврейка.
– Мне уже под шестьдесят.
– Амурный крен не самый главный. Возможно сближение на другой основе.
– То есть?
– Она идейная русофобка, ненавидит Россию.
– Где живет?
– Похоже, в Праге.
– Замужем?
– Нет, и, кажется, не из гулящих. Серьезная дама. С ней не просто сблизиться. Но надо.
– Цель разработки?
– Судя по имеющимся данным, сотрудничает с СИС. Имеет выходы на Москву. Похоже, наши британские коллеги замутили что-то серьезное, что нам надо знать.
– Я еще раз повторю: ты не боишься, что я тебя сдам?
– Давай договоримся о следующем. Как видишь, я тебя нашел, несмотря на новое имя и скрытую лежку. Если сдашь – снова найду и кончу тебя своими руками. Ты знаешь, как я отношусь к предателям. Тебя такой ответ устраивает?
– Да, устраивает. Излагай задание.
19
Окояновский поселок Март 1942 года
Все утонуло в снегах: и лес, и дома, и поля. Куда ни глянь – везде белые увалы снега, везде тишина. Наступил март, но тепло задерживалось. Вокруг царило зимнее затишье. Словно тишина легла на поселок ватным покрывалом, через которое любой звук пробивался с трудом. Стукнет ли кувалда кузнеца в кузне, застрекочет ли сорока, едва слышный звук долго докатывается до уха, наконец дойдет с запозданием, да тут же и умолкнет.
Посельчане отзимовали первую военную зиму с привычной натугой. Жизнь и раньше не была к ним особо ласкова. Лишь два последних года накануне войны они почувствовали хоть какое то облегчение. И урожаи тогда собрали неплохие, и государство не обдирало их как липку. Сытое время пришло – говорили они. Но недолго суждено было длиться этому времени, следом наступало народное лихо. К началу 1942 года призыв первой и второй очереди из поселка выбрали. Увели в армию не только работящих мужиков, увели и тягловых коней, оставив лишь нескольких кобыл да пару меринов.