Добавим маме изюминок
Шрифт:
краями пропала, а вместо этого перед ее глазами оказалось любезно улыбающееся лицо госпожи Смерч.
Сейчас не время для сна.
Это был кошмарный сон, — пробормотала Тинка.
Пускай Грит едет на своей машине, через пару километров она все равно остановится, — пошутила Лисси.
Тинке было не до смеха.
На следующей перемене Грета снова собрала вокруг себя свиту. Она знала, как привлечь к себе внимание других девочек. Жестикулируя руками, она рассказывала о своей маме:
Вы ее полюбите. Она просто супер. Трудно представить себе подружку лучше.
Конский
Моя мама безнадежно старомодна, — безразличным тоном заявила она. — Но у нее есть целая куча положительных качеств. Во-первых, она не вмешивается, когда дело ее не касается. Например, она всегда постучит, прежде чем войдет в мою комнату. Во-вторых, у нее талант организатора. Мой папа всегда говорит, что она «семейный менеджер». При этом она сама большая шишка в электрофирме. Дома у нее тоже все под контролем. Как-то вечером папа без предупреждения привел домой человек десять коллег. Но для мамы это была не проблема. Она еду просто... — Антье искала подходящее слово, при этом ее конский хвост раскачивался как маятник, — ...наколдовала! Да, это было колдовство!
Грета перевела взгляд на Тинку и Лисси, стоявших чуть обособленно. Тинка как раз просила Лисси дать ей плитку шоколада, который им положил Борис Тедимайер-Клювель.
— Эй, вы двое! Расскажите что-нибудь про вашу маму! Что нам ожидать от нее? — закричала Грета.
Тинка выхватила шоколад из Лиссиных рук, откусила солидный кусок и демонстративно начала жевать, показывая тем самым, что не может ответить. В ее голове вертелись разные мысли. Что она должна сказать? «Ах, наша мама станет просто сенсацией. Определенно, она вырядится в звериную шкуру, воткнет в волосы кость и продемонстрирует у костра искусство танцевать танго. И вполне вероятно, подожжет себе зад. Но вряд ли нам удастся доехать до города Литцманштадт. Автобус, в который сядет мама, застрянет, потому что закончится бензин или двигатель испустит дух».
Конечно, Тинка ничего не сказала. Она и не могла ничего сказать, так как энергично дожевывала шоколад.
На помощь ей пришла Лисси.
О, Грит! У вас просто не будет слов! — произнесла она загадочно и зашептала Тинке сквозь зубы: — Так ведь?
На счастье, школьный звонок прервал этот мучительный допрос. Как только Тинка и Лисси вернулись за парту перед учительским столом, за которой они сидели уже давно, Тинка проворчала:
Нам надо что-нибудь придумать.
Сегодня после обеда мы подберем правильное «лечение» для Грит, — ответила Лисси и улыбнулась в радостном предвкушении. Для нее годился любой повод, чтобы поколдовать.
Дом № 77, который девочки получили в подарок от госпожи Шикетанц, располагался в Кристальном переулке.
Чем занимается госпожа Шикетанц на Гавайях? — спросила Лисси у сестры, когда они после уроков шли по улице.
Она по уши влюблена или что-то в этом роде, — ответила Тинка.
— Однажды, когда она появилась в зеркале, она как раз репетировала танец хула-хула, — вспомнила Лисси.
И
Звонить не требуется!
Направьте мне мысленно дружеское послание, и я сразу же к вам выйду!
Над ней была прибита прямоугольная деревянная табличка с надписью:
МАЛЬЧИШКАМ ВХОД
СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!
Лисси и Тинка сами смастерили ее на уроке труда, чтобы братьям было абсолютно ясно, насколько неуместным будет их появление здесь.
У девочек не было ключа, да он им и не требовался. Достаточно было улыбнуться, и ворота распахивались сами собой.
Сад за забором казался заколдованным: узловатые стволы деревьев были похожи на мускулистые тела мужчин, кусты и цветы образовывали заросли и скрывали от посторонних глаз дом.
Осень уже заявила о себе. На ветках висели желтые листья. Кусты почти отцвели, и первые цветки осеннего безвременника появились на лужайке.
Галька хрустела под ногами девочек, пока они шли по дорожке к дому.
Собственный дом. Это необыкновенное и в высшей степени прекрасное чувство обладания своим собственным домом. Даже если у него нет ни одной прямой линии и крыша напоминает вязаную шапку. Покрытая блестящей черепицей крыша сияла в солнечных лучах, а бело-зеленые ставни придавали окнам вид широко раскрытых любопытных глаз.
Входная дверь красного цвета была укреплена тремя широкими коваными полосами. При внимательном рассмотрении бросалось в глаза, что на двери нет ни ручки, ни дверного замка. Тот, кто хотел войти, должен был просто попросить об этом.
Скрип дверных петель звучал как протяжное: «Про-хо-ди-и!»
В прихожей все сияло и блестело. На длинных стеллажных полках были расставлены кристаллы разной величины. Некоторые преломляли свет, падающий из-за двери, и от этого на стенах плясали желтые, как мед, бледно-голубые или рубиново-красные точки. Другие, казалось, горели изнутри. Воздух был наполнен мерцанием и свечением, будто в нем кружились тысячи светлячков.
У ног Тинки и Лисси что-то заурчало, напоминая моторчик маленькой швейной машины. Кто-то мягкий и теплый терся об их икры.
— Привет, Казимир, — поприветствовали они невидимого кота.
Из полуоткрытой двери появился клубок из белых полосок. Когда-то Тинка приняла их за привидения, пока не поняла, что это — котята Казимира. Их мамой была обычная сиамская кошка, и поэтому частично котята были видны. Но только частично.
Лисси опустилась на пол, и тотчас же белые полоски проворно начали лазить по ее ногам, как по площадке для игр.
Снаружи послышалось сиплое карканье.
Вороны? — Лисси постучала пальцем себе по лбу. — У них, по всей видимости, сумасшествиит. Слишком рано для ворон. Они должны прилететь только зимой.