Добей лежачего
Шрифт:
— Дэнни, но вы сходите туда со мной ещё раз?
— Нет, нет. Я хотел бы помочь, честно… Но… видите ли в чём дело: я обещал себе, что не пойду туда, пока не вернусь в основной состав. Правду сказать, мне чертовски неприятно было ходить туда с полицией. Ковылять на этих уродских костылях, а все вокруг танцуют. Я даже врезался там в одного парня.
— Понимаю.
— Ведь это же всё равно ничего не даст, я просто буду сидеть там, весь в гипсе, и никто не скажет: «Смотрите, это же Дэнни Мэтсон, какая с ним
Даффи не стал спорить, может быть, так они и подумают. Но Дэнни был услужливый парень, к тому же стосковался по компании, и в конце концов они пришли к компромиссу. Как-нибудь вечерком Даффи заедет за ним, они припаркуются возле «Логова» и просто посмотрят, кто туда заходит. Дэнни решил, что этоон как-нибудь выдержит, и ведь Босс просил его помогать следствию.
— Вы следите за играми, мистер Даффи, правда?
— В полглаза. Но я болею за «Кью-Пи-Ар».
— А, «Рейнджеры». Босс убьёт меня, если услышит, но «Рейнджеры» — классная команда. Просто классная.
Даффи кивнул. Они помолчали.
— Футбол — удивительная игра, мистер Даффи, правда?
Даффи согласился.
— Я хочу сказать, у меня мало опыта настоящей игры, игры в основе, но кое-чему она меня уже научила.
Даффи кивнул.
— Это может быть очень добрая игра, и она многое даёт человеку.
Даффи кивнул снова.
— И она может быть очень жестокой. Она может вознести тебя, а потом сломать. Всё как в жизни, верно?
— Даффи не стал спорить.
— Гляньте там, в кармане, — показал Дэнни на висящий на двери пиджак.
Даффи засунул руку и достал лоснящийся листок. Дэнни кивнул, и он развернул его. Чуть ли не весь лист занимала большая фотография. На ярком ковре посреди огромной гостиной сидел улыбающийся темноволосый мужчина с маленьким ребёнком. Малыш довольно рискованно балансировал на футбольном мяче.
— Это в доме у Тревора Брукинга, — сказал Дэнни, — я из журнала выдрал.
Даффи внимательно изучил фотографию. Он заметил два больших застеклённых шкафа, заставленных, в основном, серебром, массивное кресло с жёлтой кожаной обивкой и такой же диван, украшенный фигурной резьбой камин и низенький кофейный столик со стеклянной столешницей.
— Уютно, — сказал он.
— Это Уоррен. С Тревором. Ему ещё четырёх нет. То есть, не было, когда сделали этот снимок. Сейчас-то он уже подрос. Вот Колетт, ей семь. А это Хильке, она финка. Это жена Тревора. Она за всем присматривает.
— Очень мило, — Даффи понравилось, как звучит «Хильке».
—
Даффи только сейчас заметил над камином золочёную рамку, а в ней семейство.
— Это когда Тревор получал орден Британской империи в Букингемском дворце. С Хильке, Уорреном и Колетт. Фотографа поставили снаружи, он снял, и получилась рамка.
— Мило.
— А какие графины, видите? И посмотрите на камин. Это не настоящий камин, у него нет дымохода, но Тревор любит камины, так что он его у себя устроил. Он на электричестве.
— А-а.
— А посмотрите, какое стерео. Стоит, наверняка, целую прорву. А шахматный столик. А подсвечники. Это серебро, это не подделка какая-нибудь.
— Это очень красивая комната, Дэнни.
— Его жена финка. Её зовут Хильке.
— Очень мило.
— Таких, как Тревор, за всю историю футбола было раз, два и обчёлся, правда?
— С этим не поспоришь, — Даффи бережно сложил листок. — Постарайтесь не пропадать, Дэнни. Можно я позвоню вам через какое-то время?
— Да, конечно, когда захотите. Я вот одного не пойму — что, и в самом деле комната такая большая или просто снимали специальным объективом?
Даффи снова развернул лист.
— Трудно сказать.
Он поднялся, собираясь уходить. От центра комнаты до дверей было всего четыре шага. Если фотограф когда-нибудь станет снимать комнату Дэнни Мэтсона, ему уж точно придётся воспользоваться широкоугольной оптикой.
Три телефонных звонка. Первый — Джимми Листеру, узнать, что предпринимает клуб по поводу жалоб жителей Лейтон-Роуд.
— Тянем время, Даффи. Тянем, сколько это возможно. Судебное разбирательство назначено на пятницу, так что в субботу они постараются въезд закрыть. Но если даже иск решится не в нашу пользу, мы можем подать апелляцию, или что там ещё.
— А вы не пробовали поговорить с жителями?
— Нет. Мы думали об этом, но решили, что проще всего спустить дело на тормозах, действуя через адвокатов. Если нам это удастся, мы просто презентуем им парочку билетов.
— А что газеты?
— Мы делаем всё, чтоб они ничего не узнали.
— И что, никто ещё не разнюхал?
— Пока никто.
Второй звонок. Кену Мариотту, в «Кроникл».
— Кен, если я спрошу у тебя, слышал ты или нет какие-то новости, а ты не слышал, это же ещё не значит, что я тебе их рассказал?
— В каком смысле?
— Ты ведь можешь попридержать материал денёк или два и притвориться, что я рассказал тебе об этом только что?
— Пожалуй. Всё зависит от того, сколько идёт в набор, и от того, какой это материал. На этой неделе я запросто могу тебе дать двое суток форы. Тем более, что материал ещё надо обрабатывать.