Добро пожаловать в Ад

Воронин Андрей Николаевич

Метнулся в холл, но здесь его встретил удар тяжелой рифленой подошвой по лицу. Опрокинув врага, Крапива хотел прихлопнуть его из автомата, но рожок оказался пуст. Человек в тренировочном костюме быстро восстановил ориентацию, и Крапива заработал удар снизу в солнечное сплетение.

От могучего пресса нога отскочила как от каменной стены. Взбешенный Крапива оторвал от пола новенький сейф — небольшой, но полновесный и припечатал голову обидчика к полу из дубового паркета.

Комбат тем временем пытался прорваться наверх.

Он не горел желанием отличиться во что бы то ни стало, не собирался лезть на рожон подобно Крапиве. Но с Женьшенем все-таки хотелось познакомиться поближе.

Через пять минут с начала «разборки» первый этаж полностью перешел в руки нападавших. К лестнице на второй их не подпускали — она простреливалась сверху донизу. «Население» соседнего коттеджа тоже заняло оборону, не решаясь вылезать наружу после первого опыта.

Неожиданно выяснилось, что кое-кто застрял в гараже. С места набрав скорость, злополучный любитель быстрой езды на мотоцикле выскочил во внутренний двор на своем «скакуне».

Стрелок контролировал разделяющую два коттеджа невысокую стену. Треск запущенного движка заставил его обернуться — мотоциклист уже проскочил ворота, которые никто из команды Рублева впопыхах не удосужился запереть.

Первая пуля беззвучно ушла в асфальт дороги. Лихой ездок стал разгоняться по прямой, но вторая пуля все-таки догнала его. Она угодила в ногу, но этого хватило, чтобы беглец потерял равновесие.

Мотоцикл вильнул вбок, опрокинулся. Его хозяин вылетел из седла, прокувыркался метров десять почти с той же скоростью, с какой мчал вперед. Он слишком спешил, чтобы застегнуть на выезде ремешок ярко-красного шлема. Тот слетел с головы и остался лежать на дороге недалеко от разделительной линии — уже второй красный шлем на двухкилометровом отрезке дороги.

— Что-нибудь придумал, Иваныч? — спросил потный Крапива, доставая сигарету.

В его глазах это было высшим пилотажем — в пылу разборки успеть перекурить. А может быть удастся ворваться на второй этаж с «Мальборо» в зубах, кося противника направо и налево.

— Все целы? — негромко спросил Комбат.

— Казимира в суматохе зацепило, — отчитался за остальных Крапива. — Два гостинца бронежилету, третий левой руке: палец отчикало.

— Где он?

— Тут, — отозвался с порога кухни бледный как полотно парень с перебинтованной ладонью.

— Смотри, может хватает тебе на сегодня?

— Никуда меня не сплавишь, Иваныч. Им это даром не пройдет.

«Грамотно спроектировали дом — окна на все четыре стороны, — размышлял Комбат. — И стенки гладкие — тяжело подлезть.»

Он не чувствовал к людям Алишера особой ненависти. Его сегодняшняя команда была немногим лучше.

Этих бойцов мафии даже сотнями давить бесполезно.

Освободившиеся места тут же займут преемники — еще более крутые, жестокие, неразборчивые в средствах.

Но всю свою жизнь Борис Рублев исповедовал

принцип: ввязался в дело — не отступай. Вот и сейчас: как-то цеплялось все одно за другое. Иногда цель виделась ближе, иногда течение уносило в сторону. Но выплыть на берег ему ни разу не пришло в голову.

Рублев был человек очень конкретный — он равнодушно реагировал на многое, за исключением того, что видел своими глазами. Если бы он задним числом узнал о гибели Риты, может и не сорвался бы с места покарать убийц. В конце концов он ведь почти не вспоминал о ней все эти долгие годы. Слишком многое закрутилось, сдвинулось с места.

Но увидев воочию еще теплый труп, Комбат уже не мог забыть, отойти в сторону. Эту красивую женщину, застреленную в затылок, он только что любил в постели.

Временами образ мутнел, отодвигался на второй план под бешеным напором событий. Но не мог исчезнуть окончательно.

Примерно та же самая штука получилась и с Женьшенем. Как всякий нормальный мужик, Комбат ненавидел маньяков, пусть даже излечившихся. Но слова шефа ничего в нем не затронули, тем более, что ему, Борису Рублеву, был слишком хорошо известен истинный виновник последних событий.

Теперь, увидев этого невзрачного человека, он осязаемо представил его хирургические операции. Внутри что-то щелкнуло и Комбат понял: это лицо тоже будет преследовать его. До тех пор, пока не свершится возмездие.

Он оценил крюк на котором висела хрустальная люстра в холле.

— Снимайте ее на фиг. Поищите в гараже веревку попрочнее.

Нашелся трос. Комбат собственноручно разрубил его на два куска примерно одинаковой длины. Один взял себе, второй отдал Крапиве.

— Делай как я.

Конец троса он затянул узлом на крюке от люстры.

Потянул со всей силы — выдержит. Свободный конец обмотал вокруг пояса. Крапива повторял действия старшего, постепенно на его лице проступала лукавая улыбка понимания.

С верхней площадки холл не просматривался, поэтому противник оставался в неведении насчет их приготовлений. Потолок первого этажа был достаточно высоким — метра четыре с половиной. Оставалось набрать скорость.

Взяв в каждую руку по короткоствольному автомату, Комбат забрался на шкаф с антресолями, стоявший у стены. Мебель скрипнула под его тяжестью.

— Как только услышишь, что я приземлился, не раньше, — предупредил он Крапиву. — Двоих таких жлобов как мы с тобой крюк не выдержит.

Примерившись, Комбат оттолкнулся и прыгнул. Собственная тяжесть понесла его вперед, ускоряя по закону маятника. Поджав ноги, чтобы не задеть пол, он проскочил самую нижнюю точку, и трос вынес его в пространство над лестницей.

Если бы люди на втором этаже могли ожидать этого полета, то успели бы расстрелять Комбата в упор.

Но преимущество неожиданного решения в который раз позволило ему выиграть доли секунды.