Добро пожаловать в ад
Шрифт:
— А адвокату Дорэна было известно о письме, которое прислал вам Мэтт Джефферсон? — осторожно спросил Джо.
— Нет. Но этого и не требовалось. Я имею в виду, мы в любом случае могли вызвать парня в суд, отправив ему повестку, и заставить его явиться туда. К счастью, мне не потребовалось уговаривать его дать показания — он ведь был единственным свидетелем, так что без его показаний мы бы не обошлись. Но я рад, что ему не пришлось этого делать, не думаю, чтобы тут все прошло гладко.
— Насколько нам известно, когда Мэтт Джефферсон на следующий день после убийства сообщил, что хочет изменить показания, он приехал в участок вместе с отцом.
— Да, я это помню.
— Что вы тогда подумали?
— Что отец пытается защитить сына, — пожал плечами
— Простите?
— Ну, он постарался убедить всю ее семью, что он помогает расследованию. В те годы винокурня принадлежала Фентону Бруксу — теперь-то он уже умер, но денег у него было побольше, чем в Форт-Ноксе [27] , — а Джефферсон-старший был одним из его адвокатов. Так что, думаю, Джефферсону удалось убедить Фентона Брукса, что было бы неплохо поговорить с семьей убитой девушки, прощупать почву, может, удастся добиться, чтобы члены семьи оказывали органам правосудия всяческое содействие. Даже привлек к расследованию кого-то из своих знакомых из числа частных детективов, кажется, бывшего копа из Кливленда. Брукс, между нами говоря, чувствовал угрызения совести — ведь, что ни говори, девчонку-то убили в его частных владениях, прямо во время его собственной вечеринки. Я разговаривал с ним в то время, пытался его убедить, что вмешательство постороннего, пусть даже частного детектива, только помешает полицейскому расследованию, что это может скомпрометировать его, ведь как-никак основным свидетелем по делу выступает сын его же собственного адвоката. Он извинился, но не согласился с этим. Объяснил, что его уговорил Джефферсон, убедил, что это, мол, его моральный долг.
27
Форт-Нокс — хранилище государственного золотого запаса США; находится почти в центре военного городка Форт-Нокс в 30 милях к юго-востоку от Луисвилля, штат Кентукки.
— А вам известно, — вмешался я, — что Алекса Джефферсона недавно нашли убитым?
Хилльярд поскреб пятерней бороду, пытливо изучая выражение моего лица, потом снова откинулся на спинку стула, издавшего протяжный жалобный стон, словно дерево под натиском бури.
— Да, мне это известно. Вы подозреваете, что это может быть как-то связано с делом Дорэна?
— Дорэн бежал из тюрьмы — и Джефферсон мертв, мистер Хилльярд. Выводы делайте сами.
— Выходит, Джефферсон был у них в доме? С одним из своих детективов? — вмешался Джо.
— Да, — кивнул Хилльярд.
— Любопытно.
— Почему? — удивился прокурор.
— Ну, вспомните, Дорэн ведь с самого начала твердил, что трусики девушки ему кто-то подбросил, и, кстати, никаких следов его собственной ДНК на них ведь так и не нашли, верно? Предположим, вы хотите отыскать какую-нибудь улику, которую могли бы ему подбросить, причем улику, которая со всей очевидностью указывала бы на него, куда бы вы за ней пошли?
Хилльярд молчал. Вместо него ответил я:
— Разумеется, в дом, где она жила.
Глава 27
Джерри и Энн Хит обитали в современном фермерском доме в самом конце тихого глухого переулка Женевы. На лужайке перед домом высился флагшток, а на подъездной дорожке перед гаражом, рассчитанным на две машины, был припаркован огромный черный внедорожник F-350. Когда мы с Джо, остановившись подле него, вышли из машины, Джерри Хит был занят тем, что сгребал граблями опавшие листья. Завидев гостей, он окинул нас пристальным взглядом, но не спешил бросить свое занятие. Только покончив с участком между дорожкой и кучей листьев, которую он уже успел сгрести, хозяин не спеша повернулся, зашел в гараж и повесил грабли на вбитые в стену колышки. Это был высокий мужчина, довольно широкий в плечах, с седой гривой волос, которые спадали ему на шею, и такими же седыми усами, загибавшимися к подбородку. На нем была простая
— Вы кто, детективы?
Мы предварительно позвонили ему из офиса Джорджа Хилльярда.
— Да, сэр. Меня зовут Джо Притчард, — представился Джо. — Это я разговаривал с вами по телефону.
— Угу. Что ж, пошли в дом. Мать уже ждет. Она будет рада потолковать с вами.
Как-то сразу стало понятно, что он говорит о своей жене, и в этом обращении «мать» не было ничего унизительного для нее, скорее наоборот, какой-то оттенок патриархальности. Он провел нас через гараж, миновав длинные ряды полок, на которых были аккуратно разложены инструменты, а позади них притулился старенький, но безукоризненно чистый «бьюик», и мы попали в дом. Но, прежде чем войти, Джерри остановился и аккуратно вытер ноги о лежащий возле дверей коврик, мы с Джо, переглянувшись, последовали его примеру. В доме стоял аромат сухих цветочных лепестков, на стенах повсюду были развешаны самодельные плетеные корзинки. Мы прошли через прихожую, миновали кухню и оказались в гостиной. Симпатичная светловолосая женщина, повернувшись к нам спиной, мыла окна, тщательно протирая их чистой тряпкой, и была так поглощена своим делом, что даже не заметила, как мы вошли.
— Слышь, Энн, те самые детективы приехали.
Обернувшись, Энн Хит приветливо улыбнулась нам, сунула тряпку в пластиковый тазик, стоявший у нее ног, и направилась к нам через всю комнату, протягивая руку для рукопожатия. Руки у нее оказались на удивление сильными, возле углов глаз лучиками расходились морщинки, как у человека, любящего посмеяться.
Мы с Джо устроились на одном диване, а супруги — на другом, напротив. Я украдкой огляделся по сторонам: мебель была немного потертой, но удобной и безукоризненно чистой, то же можно было сказать и обо всем доме. Все вокруг говорило не о достатке, а скорее о любви и заботе.
Разговор начал Джо — наверное, потому, что ему уже пришлось перед этим беседовать с Джерри Хитом по телефону. Прежде всего он объяснил, что дело Энди Дорэна заинтересовало нас только потому, что каким-то образом связано с другим расследованием, которое мы ведем в настоящее время. И еще раз повторил, что это не имеет никакого отношение к смерти их дочери.
— Просто есть люди, которые нас интересуют, — добавил он. — Я имею в виду тех, кто пять лет назад вел расследование. Конечно, я понимаю, что для вас обоих тяжело об этом вспоминать, но если бы вы смогли вспомнить хоть что-то об этих людях…
— Знаете, нам так хотелось, чтобы она поехала учиться в колледж, — вдруг с дрожащей улыбкой на губах проговорила Энн Хит. — Выпускные отметки у нее были очень хорошие, ее бы наверняка взяли. Конечно, с деньгами какое-то время было бы трудновато, но так ведь всегда бывает, когда дети учатся в колледже, верно? И потом, нам с Джерри удалось кое-что скопить. Но она отказалась. Говорила, что даже думать не хочет о том, чтобы снова сесть за парту — во всяком случае, не сразу. Ну, мы и согласились, решили, пусть девочка пропустит год-другой, передохнет малость от учебы, поработает, скопит немножко деньжат, глядишь, и снова пойдет учиться.
Все это адресовалось в основном Джо, но я был даже немного рад этому. Джо обладал тем, чего никогда не было у меня, — умением слушать. Ему сотни раз доводилось бывать в таких ситуациях, как сейчас, выслушивать родственников жертв, он умел успокаивать их и при этом без каких-то драматических жестов и прочего. Я имею в виду, что он вовсе не держал никого из них за руку, не проливал слез сочувствия и не гладил их по головке. Нет, это было что-то врожденное, Богом данный талант, то, чему нельзя научиться, потому что он либо есть, либо его нет. Джо просто молча смотрел им в глаза, и они чувствовали, что он все понимает.