Добро пожаловать в Винтервилл
Шрифт:
Она поднесла вилку ко рту, издав тихий стон, когда съела кусок сочной говядины.
— Если бы ты готовил для меня каждый день, я бы ела постоянно.
Черт побери, если это не заставило его сердце заколотиться. Не только стон, но и сама мысль о том, чтобы готовить для нее.
Что, черт возьми, со мной не так?
— Объясни мне свою работу, — сказал он, пытаясь отогнать эту странную мысль. — Я понимаю, что ты судебный бухгалтер, но как ты оказалась на работе у адвоката по разводам?
Она не выглядела удивленной тем,
— Я начала работать в бухгалтерской фирме. Почти сразу же меня перевели в группу судебной экспертизы. У меня есть странная способность. Видя лист, полный цифр, я сразу вычисляю ту цифру, которая кажется неправильной.
— Неправильной? — спросил он, нахмурившись.
— Когда кто-то показывает мне счета, в которых есть ошибка, мне кажется, что неправильное число мигает в моих глазах красным цветом. Я могу легко просканировать электронную таблицу и увидеть это. Затем я выясняю, откуда взялось это число, и иду по следу. Обычно я узнаю, что скрывает человек или компания.
— Как на одной из тех картинок «найди отличия»?
Она улыбнулась.
— Именно так. У чисел есть закономерности. Когда они не следуют им, это бросается в глаза.
Было что-то такое притягательное в том, как засветилось ее лицо. Она любила свою работу, и это было видно.
— Значит, ты работала в бухгалтерской фирме, — спросил он. Было странно, что он хотел узнать о ней так много нового.
— И меня позвали проконсультировать по делу о разводе. Парень прятал три миллиона долларов, и моей задачей было разыскать их. Он создал целую сеть подставных компаний, пытаясь скрыть то, что он делал. Потребовалось много времени, чтобы отследить все это. Но, в конце концов, мне это удалось, и судья заставил его заплатить.
— Похоже, ты этим довольна.
— В большинстве дел о разводе, над которыми я работаю, обычно присутствует дисбаланс сил. Мне нравится работать на стороне проигрывающих. Помогать людям выбраться из неудачного брака с надеждой на будущее. И да, есть немного злорадства в том, чтобы наказать плохих парней, — она пожала плечами.
— Ты бы чувствовала то же самое, если бы деньги прятала женщина, а мужчина был бы неудачником?
Холли кивнула.
— Да, чувствовала бы. Сейчас дисбаланс сильно смещен в одну сторону, но все постоянно меняется. Человеческая природа, есть человеческая природа. Богатые женщины с такой же вероятностью будут скрывать свои деньги от суда, как и богатые мужчины. Я работала над несколькими подобными делами.
— Ты — современный Робин Гуд.
Она засмеялась.
— Меня называли и похуже. Кое-кто однажды описал меня как крестоносца без плаща.
Он поморщился.
— Извини. Я был засранцем.
Ее глаза смягчились.
— Наверное, это хорошее описание. Мне нравится помогать людям вырваться из отношений, которые причиняют им боль.
Он подумал о своей бабушке. О всех тех случаях, когда он пытался убедить ее уйти от дедушки.
Насколько более уверенной она была бы, если бы на ее стороне был кто-то вроде Холли?
— А как насчет тебя? —
— Иногда, — он полуулыбнулся, его взгляд задержался на ней. — Мне нравится зарабатывать деньги.
Она наклонилась вперед.
— Но в твоей жизни должно быть что-то большее, чем деньги.
— Это семейный бизнес. Никогда не было никаких сомнений, что в конечном итоге я буду им управлять. Это то, для чего меня воспитывали.
— Это то, чем ты хочешь заниматься? — продолжала она, как будто не понимая его ответа.
Его желудок сжался.
— Дело не в желании. Дело в долге. Ты, как никто другой, должна это понимать.
Ее улыбка была неуверенной.
— Мы все являемся продуктом нашего воспитания. И, я думаю, именно поэтому мы оба здесь. Сражаемся друг против друга, чтобы сохранить то, что создали наши семьи.
Ему не нравилось, что они были по разные стороны.
— А что, если мы не будем говорить об этом?
Она нахмурилась.
— О чем?
— Обо всем этом фиаско с этим городом. Что, если мы вообще не будем об этом говорить? Я не говорю тебе, что делаю я, ты не рассказываешь о том, чем занимаешься ты и твоя семья?
Холли склонила голову набок.
— Разве ты не хочешь знать?
Нет, он не хотел. Не хотел быть ее врагом. Он хотел быть ее другом. Ее любовником. Он хотел, чтобы она улыбалась, а не плакала.
— Я просто хочу сбежать от этого с тобой.
Пока он не сказал это, Джош не понимал, как сильно хотел этого побега. Нуждался в этом. Ему нужно было, чтобы она отодвинула все это, пока не останутся только они вдвоем и больше ничего.
Его тело болело по ней непонятным образом.
Ее щеки залил румянец, когда ее глаза встретились с его.
— Я тоже этого хочу, — она положила столовое серебро на тарелку. — Это звучит как рай.
— Ты закончила? — он посмотрел на ее тарелку.
Холли кивнула.
— Тогда иди сюда, — сказал он, его голос был глубоким и низким.
У нее перехватило дыхание.
— Мне нужно прибрать здесь.
— Оставь. Я сделаю это позже.
Она закусила нижнюю губу и встала, а он взял ее за руку и потянул к себе, пока она не оказалась возле его мускулистых ног. Он резко вдохнул, сладкий запах ее духов ворвался в его сознание.
Он был тверд, как скала, и страстно желал ее. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами цвета расплавленного шоколада, и он чувствовал себя королем этого чертового мира.
— Я хочу, чтобы тебе было так хорошо, что ты забудешь свое имя, — сказал он ей. — И вместо него будешь называть мое.
Ее глаза стали еще шире. Она переместилась к нему на колени, и от этого движения его член стал еще тверже от возбуждения.
— Я хочу пробовать тебя на вкус, пока ты не взлетишь от удовольствия. Я хочу быть покрытым твоими соками, — он провел пальцем по ее губам, и она тихо выдохнула. Ее лицо раскраснелось, грудь высоко вздымалась. Он чувствовал, как ее бедра сжимаются под его пальцами. — Я все еще помню, какая ты сладкая на вкус.