Добродетель в опасности
Шрифт:
Честити украдкой взглянула на Рида, молча сидевшего рядом на кучерском месте. Они ехали уже не один час, и все это время лицо его хранило спокойное, сосредоточенное выражение. Он с холодным вниманием оглядывал окрестности и правил лошадьми, держа поводья в сильных уверенных руках. Девушка молча наблюдала за своим странным попутчиком, и в голове ее теснились тревожные вопросы. Она вспоминала свою первую встречу с Ридом. Не прошло и недели с того дня, как он вошел в вагон поезда, но еще ни разу перемена в нем не была столь разительной. Прямой, гладко выбритый, с аккуратно постриженными светлыми
Перемена была не только внешней. С самого начала поездки между ними установилось Полное молчание. Рид уже не заикался ни о миссии, ни о несчастных индейских детях. Он даже не пытался обсуждать ее будущие обязанности школьной учительницы и те вещи, которые понадобятся ей в работе. Складывалось впечатление, что он посвятил себя какой-то новой цели, а ее намеренно исключил из своих планов. Честити не верила своим глазам. Куда девался тот заботливый рыцарь, защитивший ее от домогательств нахального лавочника, или тот ласковый утешитель, обнимавший ее в ночном поезде? Ей уже казалось, что тогдашний Рид был плодом ее воображения. Преподобный Рид Фаррел поворачивался к ней все новыми гранями, и она никак не могла понять, какая из них настоящая.
«А может, я еще не видела его настоящим?» Эта мысль не на шутку обеспокоила девушку.
«Может, согласившись поехать с ним, я совершила самую большую ошибку в своей жизни?» — думала Честити.
Они ехали по необжитым прериям, и девушка снова и снова спрашивала себя: что она здесь делает?
Фургон подбросило на ухабе, и Честити очнулась от своих мыслей. Сердце ее сжалось от нового страха. Она вспомнила, как впервые увидела эту большую повозку с верхом из беленой парусины, натянутой на прочный каркас, внутри которой взрослый человек мог стоять почти в полный рост. Вид фургона вызвал в ней тревожные воспоминания.
Мерное громыхание колес тронуло еще одну болезненную струну в сердце Честити, возродив горьковато-сладкие образы счастливой жизни, любви и семьи. Она вспомнила родителей и сестер, потерянных много лет назад в точно таком же фургоне.
— Как девочки, Джастин? Им стало хуже?
— Им нужен доктор. Что-то случилось? Клэй! Почему ты молчишь? Не пугай меня. Пожалуйста, ответь.
— Мы подъехали к речной переправе, но вода поднялась. В этом месте переправляться небезопасно. Если мы не найдем другого, придется ждать, пока спадет вода.
— Пока спадет вода? Дождь не кончается. Сколько же мы будем ждать? Девочкам нужен доктор, срочно!
— Переправляться опасно, Джастин.
— Клэй…
— Ну что я могу сделать?
Охваченная мучительными воспоминаниями, Честити невольно потянулась к висевшему на шее медальону и крепко сжала его в руке.
Тихие стоны удовольствия разорвали тишину темной спальни. Становилось все жарче. На теле Моргана выступили капельки пота. Он резко повернулся в постели, всей тяжестью навалившись на лежавшую под ним обнаженную женщину.
Раздвинув ей ноги коленом, он помедлил, услышав ее шепот:
— Подожди немножко, querido [2] , —
Морган видел, как пылало золотисто-бронзовое лицо девушки, как страстно блестели ее глаза. Его взгляд заскользил по скуластым щекам Кончиты, по пышным грудям, щедрым округлостям бедер и наконец остановился на теплом проеме между ног, где его ждало удовольствие.
«Рано? — подумал он. — Нет, для меня в самый раз!»
2
Дорогой (исп.).
Он резко погрузился в девушку и, услышав ее возмущенный возглас, застонал от удовольствия. Приподнявшись, он углубился дальше и начал порывисто двигаться, возбуждаясь от ее протестующих вскриков. Его толчки становились все сильнее, все неистовее. Наконец Морган тяжело дыша, повалился на Кончиту.
Он уже хотел выйти из нее, но она обхватила его руками и, прижав к себе, неуверенно прошептала:
— Ты любишь меня, querido?
Выпутавшись из ее объятий, Морган заставил себя улыбнуться. Его так и подмывало ответить начистоту.
«Но нет, не сейчас», — мысленно решил он.
Нагнувшись, он с улыбкой погладил прямые черные пряди, рассыпавшиеся по подушке.
— Конечно, я люблю тебя, Кончита, — прошептал он, — как ты можешь в этом сомневаться? — Он намотал на пальцы шелковистые волосы и с удовольствием услышал, как она тихо охнула от боли. — Мне всегда приятно с тобой, Кончита. Надеюсь, ты это знаешь.
Он нагнулся еще ниже, и тяжелые веки девушки затрепетали. Она взглянула на его губы.
Все еще сжимая ее волосы, Морган перекатился на спину, увлекая ее за собой. Кончита легла сверху. Он почувствовал жаркое влажное лоно девушки и мысленно улыбнулся, видя ее неуверенность.
— Ты любишь меня, Кончита? — прошептал он.
— Si… [3] — Губы ее дрожали, в глазах стояли слезы. — Я люблю тебя, Морган, так сильно, как еще никого не любила.
— Это хорошо. — Морган посмотрел ей в лицо. Он поторопился, и она не успела удовлетвориться. Улыбнувшись своей мальчишеской улыбкой, он поднял руку и начал ласкать ее грудь. — Тебе нравится, когда я тебя трогаю?
Кончита тяжело задышала.
— Si…
Он провел губами по темным твердым соскам, заметив страстный огонь в глазах девушки.
3
Да (исп.).
— Мне тоже нравится, когда ты меня трогаешь.
Кончита закусила нижнюю губу. Он чувствовал, как она дрожит.
— Мне хорошо с тобой, Кончита… — прошептал Морган, — лучше, чем с другими женщинами.
Она задрожала сильнее.
— Это именно то, чего я хочу, Морган. Я хочу сделать тебя счастливым.
— У нас мало времени, скоро вернутся ребята.
Девушка бросила взгляд на дверь. Глаза ее были влажными.
— Я люблю тебя, Морган.
— Ладно, еще один, последний разок… Кончита опустилась на него сверху, и Морган судорожно вздохнул.