Добродетельная куртизанка
Шрифт:
— Делать? Я не совсем вас понимаю, дорогая. — Лицо ее приняло насмешливое выражение. — Вы получили огромное наследство, через несколько дней венчаетесь с самым завидным в наших краях холостяком, чего же еще желать! Зачем же вам что-то делать?
— Я вот все думаю, — медленно произнесла Люссиль, — не отказаться ли мне от этого бракосочетания.
Завидев утром огромную карету леди Биллингем, въезжающую в ворота Дилингемского замка, не ожидавшая ее Люссиль обрадовалась чрезвычайно. Она и сама все время собиралась навестить бывшую актрису,
Хорошие новости распространяются быстро. Едва ночь, в которую она сдалась на милость Сигрейва, сменилась утром, как принесшая утренний шоколад служанка склонилась перед Люссиль в низком реверансе и сообщила, что вся челядь рада-радешенька приветствовать будущую леди Сигрейв. Не прошло и пяти минут, как в спальню впорхнула вдовствующая графиня в шикарном неглиже из шелка и газа и заключила Люссиль в свои объятия.
— Я так счастлива, любовь моя! — Она отстранила Люссиль от себя и пристально взглянула ей в лицо. — Увидев тебя, я сразу поняла — ты именно та женщина, которая нужна Николасу. Но все получилось даже лучше, чем я ожидала.
Гетти была в еще большем восторге.
— Теперь мы с тобой сестры вдвойне, — заявила она, целуя Люссиль.
Питер и Гетти собирались обвенчаться в Лондоне, в соборе Св. Георга, следующей весной, но Сигрейв заявил, что не намерен устраивать из своей свадьбы публичное зрелище и что церемония венчания состоится через две недели в сельской церкви Дилингема. Услышав это, его мать бросилась готовиться к торжеству. Прежде всего, она послала в Лондон за своей портнихой, и теперь Люссиль с утра до вечера была занята примерками и обсуждением приданого. А через какую-нибудь неделю…
Вернувшись мыслями к действительности, Люссиль подняла глаза на миссис Биллингем, которая, с сарказмом покачивая головой, не спускала с нее глаз.
— Боитесь, что он вам разонравится? — размышляла она вслух. — А что взамен?
Дом в деревне, муж — скромный селянин? Или же приморская вилла, набитая книгами? А, кроме того, слепцу видно, что вы же без ума от него.
Монолог, произнесенный в лучших традициях мелодрамы, встревожил Люссиль, она стала беспокойно оглядываться вокруг. К счастью, в библиотеке больше никого не было.
— В этом вся загвоздка, — призналась она. — Я-то от него без ума, как вы изволили выразиться, но он меня не любит.
Леди Биллингем налила себе вторую чашечку шоколада, положила в рот конфету и, посасывая ее, заметила поучительным топом:
— Беда в том, что вы слишком много думаете, Люссиль. А вести себя следует так, как подсказывает ваше сердце, а не голова. Сигрейв очень увлечен вами, а главное — ему с вами интересно. — Она прищурилась, стараясь что-то припомнить. — Когда вы приезжали ко мне, я заметила, что он с вас глаз не сводит. Мужчинам, как известно, трудно разобраться в своих чувствах — Сигрейву, полагаю, для этого требуется время.
— Вы придете на нашу свадьбу?
— Что за вопрос! —
Провожая глазами отъезжающую карету, Люссиль пожалела, что миссис Биллингем уехала так скоро. Ей вдруг надоели бесконечные примерки и разговоры о свадьбе. Захотелось побыть наедине. Она выскользнула через боковую дверь в сад и направилась к озеру.
Пышные кроны деревьев заслоняли ее от жаркого солнца, с газонов по краям аллеи доносились запахи летних цветов.
На каменной скамейке у озера виднелась тоненькая фигурка. Люссиль с удивлением узнала в ней Полли Сигрейв, которая, прячась под огромным зонтом, ладонью вроде бы заслоняла глаза от солнечных бликов, отбрасываемых водой. Она обернулась на звук шагов, и при виде Люссиль на ее грустном лице появилась легкая улыбка.
— Как вам удалось сбежать от мамы, Люссиль? В такой день усидеть дома невозможно, даже если все эти примерки необходимы.
Она чуть отвернулась в сторону, но наблюдательная Люссиль успела заметить в руках у Полли подозрительно влажный носовой платок, а на щеках — еще не высохшие слезы. Полли искренне радовалась помолвке брата с Люссиль, но та не раз думала про себя, что бесконечные разговоры о предстоящей свадьбе не могут не задевать ее подругу. В эти дни Полли держалась спокойнее и сдержаннее, чем обычно.
Люссиль села рядом на скамейку.
— Если вам приятнее побыть одной, скажите — и я исчезну, — заметила она. — Мне-то хорошо известно, как иногда тянет к уединению.
Слова ее оказали должное действие. Судя по выражению ее лица, Полли хотела было отрицать, что ей плохо, но затем тяжко вздохнула.
— Нет, нет, Люссиль, пожалуйста, останьтесь. Дело в том… Дело в том… — колебалась она, но тут слова хлынули из нее неудержимым потоком. — Вы слышали, что лорд Генри вернулся в Лондон? Я пытаюсь уговорить себя, что это к лучшему, но в душе… — И она разрыдалась.
Люссиль подала ей сухой платок, выждала, чтобы всхлипывания утихли, и только тогда обняла Полли.
— Я предполагала, что вся эта предсвадебная суматоха вам неприятна, — с сожалением сказала она. — Я очень огорчена за вас, Полли. А что, надежды никакой?
— По-моему, никакой, — покачала головой Полли. — Хотя с тех пор прошло целых пять лет, а я все равно его люблю. Предложи он мне бежать с ним — я бы не колебалась ни минуты. Беда в том, что он, конечно, не предложит. — Она печально вздохнула. — Но хватит об этом! Пора мне его забыть.