Добротолюбие. Том II
Шрифт:
148. Созерцание у сынов таинства веры сопряжено с верою и пасется на лугах Писания. Словеса, непостигаемые ведением, делаются понятными для нас при помощи веры, и ведение о них получаем в созерцании, какое бывает по очищении. Для духовных таин, которые выше ведения и которых не ощущают ни телесные чувства, ни разумная сила ума, Бог дал нам веру, которою познаем только, что тайны сии существуют. И от этой веры рождается у нас надежда о них (т. е. надежда уразуметь их). Верою исповедуем, что Бог есть Господь, Владыка, Творец и Устроитель всяческих. От сего потом совестию понуждаемые решаем, что должно нам хранить заповеди Его и разуметь, что ветхие заповеди хранит страх, а животворные заповеди Христовы хранит любовь, как говорит Господь: аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите. И Аз умолю Отца, и инаго Утешителя даст вам (Ин. 14, 15, 16).
149. Хранение заповедей такую силу являет, когда совершается из любви к Даровавшему их, а не по страху. Поэтому законная дверь, вводящая в созерцание, есть любовь. На всех восхождениях откровений ведения и таинственных созерцаний Божественная любовь вводит и низводит стяжавших ее. Потому сперва должно приобрести любовь; а после того созерцание духовного будет у нас естественно. И уразумей мудрость блаженного Павла, как он оставил все дарования, сообщаемые благодатию, и просил самого существенного, – того, чем приемлются и хранятся дарования, т. е. любви (1 Кор. 13). Она место откровений; и на сем месте созерцание показывает нам себя само собою. Как по мере естественного возраста душа приемлет в себя новое и новое ведение о существующем в мире и день ото дня обучается этому более и более, так и в духовном человек приемлет в себя духовное созерцание и божественное ощущение, и обучается этому в той мере, в какой ум возрастает в разумном житии. Когда же придет он в область любви, тогда созерцает духовное на своем месте.
150. Пока человек употребляет усилие, чтобы духовное снизошло к нему, оно не покаряется. И если дерзновенно возмечтает он, и возведет взор к духовному, и будет доходить до него разумением не вовремя, то скоро притупляется зрение его, и вместо действительного усматриваются им призраки и образы. Как скоро постигнешь ты это рассудительным умом своим, то не будешь домогаться созерцания не вовремя. Если же кажется тебе, что и теперь (прежде вступления в область чистоты и любви) видишь созерцание, то созерцание сие есть тень призрака, а не созерцание; потому что у всего мысленного бывает подобие и мечтательный образ, а бывает также и истинное созерцание. И в естественном порядке иногда видится действительное, а иногда противное тому; глаз вместо действительности видит тень, видит воду, где нет воды, видит здания, висящие на воздухе, между тем как они стоят на земле. По такому явлению телесного то же представь себе и о мысленном.
151. Если зрение ума не будет очищено деланием заповедей, делами безмолвного жития, не приобретет в совершенстве света любви, не преуспеет возрастом в обновлении Христовом, то не возможет сделаться истинным зрителем Божественного созерцания. Все же те подобия духовного, какие думает составить себе ум, называются призраком, а не действительностию. И это, что ум видит одно вместо другого, происходит от того, что он не очистился. Это было и с философами внешними, которые почли духовным то, о чем не прияли истинного учения от Бога, – и разглагольствовали об этом в ненадлежащем самомнении, Единого Бога разделили в многобожии, говорили и соглашались между собою в глумлении помыслов, и эту мечту безумия помыслов своих назвали умозрением естеств.
152. Истинное созерцание естеств чувственных и сверхчувственных и самой Святой Троицы уделяется в откровении Христовом. Ему научил и его указал человекам Христос, когда первоначально Своею Ипостасию совершил обновление естества человеческого, возвратил и дал ему первую свободу и Сам проложил нам путь животворящими Его заповедями восходить к Истине. И естество наше тогда только способно соделаться зрителем истинного, а не мечтательного созерцания, когда человек первоначально претерпением страданий, деланием и скорбию совлечется ветхого человека страстного, как новорожденный младенец совлекается одежды, выносимой из матерних ложесн. Тогда ум, возродившись духовно, делается способным приять созерцание отечества своего.
153. И созерцание сие бывает пищею ума, пока не придет он в состояние приять созерцание высшее первого созерцания; потому что одно созерцание передает человека другому созерцанию, пока ум не будет введен в область
154. Двумя способами, как я говорил уже, дается дарование откровений умного созерцания. Иногда дается по благодати за горячую веру; а иногда за делание заповедей и за чистоту. По благодати, как блаженным апостолам, которые не деланием заповедей очистили ум, а горячею верою; потому что в простоте уверовали во Христа и несомненно с воспламененным сердцем последовали за Ним. И когда Христос совершил достопоклоняемое Свое Домостроительство, Он послал им Духа Утешителя, Который очистил и усовершил ум их, и действенно умертвил внутри них ветхого страстного человека, и действенно оживотворил в них человека нового духовного. – Так и блаженный Павел обновлен был таинственно, и потом приял созерцание откровения таин. Не написано, о чем Иисус беседовал с ним явно, но пишется, что сказал ему Анания: Савле брате, Господь наш Иисус Христос, явлейтися на пути, посла мя к тебе да прозрят очи твои, и исполнишися Духа Свята (Деян. 9, 17). – И когда крестил его, исполнился он Духа Святого; и ощутил сокровенные тайны откровений, как совершилось сие и с свв. апостолами, к коим Господь Иисус говорил: много имам глаголати вам, но не можете носити ныне: егда же приидет Дух Святый, Он наставит вы на всяку истину, и грядущая возвестит вам (Ин. 16, 12, 13).
155. И блаженный Павел тогда именно, как приял Духа Святого и обновился Им, сподобился и таин откровения, стал созерцать духом откровений и услаждался созерцанием, слышал неизреченные глаголы, зрел созерцание высшее естества, восторгался созерцаниями Небесных Сил и услаждался духовным. И да не будет того, что в безумии своем утверждают еретики (евктиты), будто бы сего восхождения достиг он по своему желанию! Ум вовсе не может восходить туда. Напротив того, Павел восхищен был духом откровений, как сам написал в послании к Коринфянам (2 Кор. 12, 2, 4), вопреки этим суетным людям, которые уподобили себя свв. апостолам и мечты своих помыслов назвали духовными созерцаниями.
156. В рассуждении людей, которые исполнены страстей и входят в исследование о законах телесного и бестелесного, а потому не отличаются от больных, преподающих правила о сохранении здравия, одним из святых написано: «Блаж. Павел, когда узнал об учениках, которые пренебрегали заповедями и не препобедили страстей, однако ж вожделевали блаженства в созерцании таин, возможном лишь по очищении от них, сказал им: совлекитесь сперва ветхого человека страстей, и тогда вожделевайте облечься в человека нового, обновленного познанием таин в подобие Творцу, и не вожделевайте моего и прочих апостолов блаженства, действенно совершенного благодатию; потому что Бог егоже хощет милует: и егоже хощет ожесточает (Рим. 9, 18). Ибо кто противостанет лицу Его, или воспротивится воле Его? – Бог дарует иногда туне; иногда же требует дел и очищения, и потом уже посылает дар, а иногда и после дел и очищения не дает здесь, но хранит, чтобы даровать созерцание на своем месте».
157. Находим, что так поступает Он и в рассуждении меньшего в сравнении с сим дара, разумею прощение грехов. Ибо вот крещение дарует туне и совершенно ничего не требует, кроме веры; при покаянии же во грехах по крещении не туне прощает, но требует трудов, скорбей, печалей, сокрушения, слез, долговременного плача, – и потом уже прощает. Разбойника туне простил за одно исповедание словом на кресте и обетовал ему Царство; а у грешницы потребовал также веры и слез.
158. Душа, которая любит Бога, в Боге и в Нем едином обретает себе упокоение.
Разреши прежде всякий в себе внешний союз, и тогда возможешь быть сердцем в союзе с Богом; потому что единению с Богом предшествует отрешение от вещества.
Хлеб дается в пищу младенцу после того, как откормлен он молоком: и человек, который намерен преуспевать в Божественном, желает прежде устранить себя от мира, как младенец от объятий и сосцов матерних.
Телесное делание предшествует душевному, как персть предшествовала душе, вдунутой в Адама. Кто не снискал телесного делания, тот не может иметь и душевного; потому что последнее рождается от первого, как волос из голого пшеничного зерна. А кто не имеет душевного делания, тот лишается и духовных дарований.