Добровольцы на заклание
Шрифт:
В ответ Николай Петрович усмехнулся.
– Мне бы такую соображалку, как у него!
В субботу машина Николая Петровича остановилась у подъезда дома, где жил Павел.
– Садись, – Николай Петрович открыл правую дверцу. – Есть что-то новое?
– Есть, – кивнул Павел. – Подруга Алексея целую неделю что-то искала в интернете. Я хакнул её комп, у меня есть логи всех её запросов. А искала она какого-то Нечаева.
– Ну-ка, ну-ка! – Николай Петрович остановил машину, взял распечатки и стал внимательно изучать. – По дате вот это запрос последний. Смотри, что она нарыла:
«Нечаев Андрей Николаевич, 1945 года
– Зачем ей это? – спросил Павел.
– Не знаю, – пожал плечами Николай Петрович. – Но про этого Нечаева я слышал. Наши экономисты к нему давно подбираются, и каждый раз их останавливают.
– Кто останавливает? – не понял Павел.
– Каждый раз разные обстоятельства, – Николай Петрович внимательно поглядел на него. – То какое-то срочное дело, то командировка, то надо отпуск отгулять. И так постоянно.
– Нечаева покрывают бывшие сослуживцы? – предположил Павел.
– Я думаю, это скорее настоящие хозяева его капиталов. Но почему эти ребятишки им интересуются?
– А может, за ними кто-то стоит? И они просто выполняют чьи-то задания? Как-то это слишком осмысленно для подростков.
– Кто может за ними стоять? Только Мария – разведчик во времени!
Но когда они приехали к Арнольду Оскаровичу и выложили ему эту версию, он рассмеялся.
– Вы не знаете Марию! Это настоящий комсомолец-доброволец – горячий, импульсивный. А у вас получается какой-то расчётливый аналитик. Нет, это совсем не в её характере!
– Люди с годами меняются, – возразил Павел.
– Расскажи мне про этих детей, – попросил Арнольд Оскарович.
– Ну что рассказать? Им по 19 лет, окончили школу, познакомились уже в универе…
– Молодой человек, тебе бы в советское время в отделе кадров работать! Анкетные данные прямо на память шпаришь!
Павел обиженно отвернулся. Арнольд Оскарович снова взял листок с расшифровкой записанного разговора.
– Вот посмотри, что говорит сын Марии. Он хочет попасть в 1991-й год и предотвратить распад СССР! То есть продолжить дело матери. Но почему он тогда ищет участников экспериментов по перемещению во времени? Ведь Мария – одна из них, чего её искать?!
Николай Петрович протянул ему второй листок.
– Они зачем-то искали банкира Нечаева.
Арнольд Оскарович взглянул на распечатку и воскликнул:
– Не банкира, а лейтенанта КГБ Нечаева! Он участвовал во втором эксперименте вместе с Марией. Из этого можно сделать два вывода: они не знают, что мать этого парня, Алексея – именно та самая Мария, разведчик во времени, и второй – кто-то из них неплохой аналитик, если он вычислил Нечаева. Откуда вы это взяли?
– Из компьютера подружки Алексея.
– Она тоже учится в университете?
– Нет, она работает в Макдональдсе, – объяснил Павел. Арнольд Оскарович удивленно поглядел на него.
– Куда катится мир! Разведчик-аналитик работает в забегаловке быстрого питания! А может, это изощрённая маскировка?
Глава 5. Первые версии
– Да это всё вообще смахивает на бред, – вмешался
– А кстати, чем он сейчас занимается? – поинтересовался Арнольд Оскарович.
– Занят на летней практике, работает в каком-то НИИ, – ответил Павел.
– А поконкретнее?
– Что-то связанное с обслуживанием древней ЕС ЭВМ.
– Вот чёрт! – воскликнул Арнольд Оскарович, и, увидев удивлённые взгляды гостей, пояснил. – Параметры для временного перехода обсчитывались на ЭВМ IBM-360. А ЕС ЭВМ – клон IBM-360. Парень нашёл машину, на которой он сможет запустить программы расчёта временного перехода. Пока мы тут смеёмся над его намерением построить машину времени, он учится обсчитывать переходы во времени! Значит, что мы имеем? Аналитик прикидывается работником Макдональдса, программист осваивает расчёты. А что делают остальные двое?
– Второй парень в основном пьёт пиво, а вторая девушка собирается на каникулы в Европу – богатый папа оплатил поездку, – сообщил Павел.
– Куда конкретно в Европу? – строго спросил Арнольд Оскарович. – Молодой человек, потрудись быть точнее!
– Кажется, в Лондон, – вспомнил Павел.
– А кто у нас в Лондоне? – Арнольд Оскарович потряс бумажкой. – А в Лондоне у нас проживает банкир Нечаев, он же второй разведчик во времени. Вы понимаете, что происходит?
– Честно говоря, я ничего не понимаю! – признался Николай Петрович. – Всё это можно объяснять по-разному. Например, что детишки-сталкеры придумали себе новую игру. А мы из обрывков их разговоров сделали далеко идущие выводы. Слишком далеко идущие. В ваше время на это работала вся страна, лучшие учёные, множество квалифицированных специалистов. А тут четыре подростка хотят повторить то же самое!
Арнольд Оскарович возразил:
– Не забывайте, что с тех пор технологии ушли далеко вперёд.
Но Николай Петрович не сдавался.
– Хорошо, технологии есть. Но на какие шиши они всё это сделают? На стипендию? Вы же рассказывали, что установка потребляла столько энергии, что к части шла специальная высоковольтная ЛЭП!
– А зачем, по-вашему, вторая девочка едет к банкиру Нечаеву?!
– Нечаев не производит впечатление дурачка, готового дать деньги первой встречной.
– Послушайте! – взорвался Арнольд Оскарович. – Наша работа – не гадать, кто какое впечатление производит, а принимать меры! Даже если события кажутся совершенно невероятными. Если мы почувствуем запах серы, то мы должны быть готовы встретить чёрта святой водой. А если мы скажем – это невероятно, то грош цена нам как специалистам! В 1969-м я пытался доказать нашим догматикам, что стране грозит опасность. Так они же меня ещё и обвинили! А я, знаете ли, не хотел заканчивать свою карьеру управдомом в каком-нибудь Кустанае! Да, я переместился во времени самовольно! А для чего? Чтобы продолжать борьбу! Я прошёл войну, и я видел, как ошибки руководства приводили к катастрофам. И если бы люди на местах, которые знали реальную обстановку, имели смелость действовать самостоятельно, удалось бы спасти много жизней. К примеру, катастрофа под Киевом в сентябре 41-го. Или Харьковская катастрофа 42-го года, в результате чего немцы оказались в Сталинграде. Так что я понимаю Марию Егорову, которая отказалась возвращаться из 1993-го. Вы представляете, каково это – жить 25 лет, знать, к чему всё придёт, и не иметь возможности ничего сделать! Я понимал это ещё тогда, и поэтому отмазал её, сказав, что она погибла.