Добровольно проданная
Шрифт:
Дальше она проводит опрос, подбирает мне противозачаточные и даже снабжает месячным запасом таблеток, долго объясняя, как и когда их принимать,
Выхожу из клиники, сажусь в машину к водителю, но Виктории там не нахожу,
— Подождем немного Викторию Сергеевну, — сообщает Артем. — У нее встреча в кафе напротив, — он указывает на здание бизнес-центра и включает музыку. Не громко, но колонка где-то позади меня, и оттуда играет моя любимая песня, Она грустная, о несчастной любви, и западает в душу. Песня из тех, которые слушаешь в наушниках, и по телу разбегаются мурашки,
Я откидываюсь
Совсем неподалеку, стоит ларек с мороженым. Такой, где продают разные вкусы на выбор, выкладывая шарики на хрустящие вафельные рожки. Я обожаю мороженое, особенно такое. Открываю сумку в поисках денег, хочется съесть маленький кусочек счастья, чтобы заесть им горечь. И расстраиваюсь, когда нахожу только мелочь.
— Какое мороженое вы хотите? — вдруг спрашивает Артем,
— Что? — не понимаю, откуда он узнал, что я хочу,
— Вы долго смотрели на ларек с мороженым, при этом облизывая губы, а потом кинулись искать деньги и разочаровано надули губы, словно обиженный ребенок.
Краснею ещё больше, оттого что мужчина подметил столько деталей, а я и вправду веду себя как ребенок,
— Я просто… — пытаюсь как-то оправдаться, но мужчина усмехается, отчего мне становится стыдно.
— Какое мороженое? — повторяет он,
— Нет, спасибо, не нужно,
— Тогда выберу на свой вкус, — настаивает Артем и выходит из машины.
— Я люблю мятное, фисташковое и манго, — говорю, пока он еще не захлопнул дверцу.
Артем, и правда, подходит к ларьку и покупает мороженое, расплачиваясь своими деньгами.
Смотрю на него и понимаю, что мужчины разные. Артем тоже старше меня лет на десять, но более внимательный и добрый, хотя это просто его работа. Наверное, дело в человечности. Люблю простых и открытых людей.
Артем возвращается, держа в руках рожок с тремя шариками, открывает дверь с моей стороны и протягивает мне лакомство. Полы пиджака мужчины приоткрываются, и я замечаю закрепленное на специальных ремнях оружие, Артем следит за моим взглядом и одергивает пиджак.
— Работа такая, — поясняет он. — Держите мороженое.
— Спасибо. Ко мне можно на «ты».
— Можно, только когда никто не слышит, — улыбается он, захлопывает дверцу и садится на свое место.
— Люблю мятное и фисташковое, а манго добавляет немного экзотики, — зачем-то говорю я, словно мы друзья. Артем хочет что-то ответить, но замолкает, когда в машину садится Виктория. Но ни ее недовольный взгляд, ни цоканье в сторону мороженого не портят настроение, которое мне подарил Артем.
На часах всего три часа дня, а я не знаю, чем заняться, Уже приняла душ, переоделась в «домашнее платье» с запахом, как назвала его Виктория, хотя я такое и на выход носила бы. Заплетаю косу и не знаю, что мне делать. От чтения клонит в сон, и я даже успеваю поспать часик. Рисовать не хотелось, и я долго мучилась, водя простым карандашом по белому листу, Настроение такое, что рисунки выходили мрачные, такие, от которых
Не могу просто так сидеть в ожидании вечера и встречи с Константином. Дурные мысли не дают покоя, Поэтому я выхожу из комнаты и направляюсь на кухню, в надежде найти там Наташу и помочь ей в чем-нибудь, Но кухня абсолютно пуста и чиста, Выпиваю стакан сока из холодильника, съедаю одно яблоко, несколько виноградин из вазы на столе, но Наташу не дожидаюсь,
Выхожу из кухни и просто брожу по дому, рассматривая детали обстановки. Заглядываю в кабинет Константина — здесь все в его холодном стиле. Сплошная кожа и темное дерево, Даже пахнет чем-то терпким, похожим на табак. Везде стерильная чистота и порядок. Красиво, но неуютно, словно дом нежилой.
Накидываю длинный кардиган и выхожу во двор. Осень. Листья начинают желтеть и краснеть. Последние цветы радуют своими красками, Двор огромен и красив, Здесь мне нравится больше, чем в доме. Погода хорошая, и я просто гуляю, щурясь от яркого солнца. Делаю круг по каменной дорожке, и сама не замечаю, как забредаю за дом. Здесь уже нет клумб и красивых дорожек, зато много деревьев, как в роще, и кованая лавочка.
Сажусь, вынимаю телефон и захожу в соцсеть. Открываю сообщение от Ваньки, который переживает и спрашивает, куда пропала красивая девочка, и все ли у меня в порядке, А я не знаю, что ответить, рассматриваю его фото с однокурсниками: с набережной, где он обычно проводит вечера в компании друзей, с тренировок по айкидо. Он красивый, ему идет кимоно и черный пояс. Сожалею, что у нас так ничего и не вышло, Я не влюбилась, но была огромная симпатия, и это было взаимно. Сначала пишу ему сообщения, выдумывая важные дела, проблемы с родственниками… Но потом удаляю их, так ничего и не ответив. Не хочу больше никому лгать, но написать правду тоже не могу.
— Девушка, — позади меня раздается сиплый голос. Резко оборачиваюсь и не понимаю, кто меня зовет. — Я здесь… — голос закашливается, и я замечаю в маленьком подвальном окне опухшее и заплывшее лицо парня, которого привезли утром. Сначала хочу убежать, потому что жутко смотреть на избитого и измученного парня. У него заплывшие глаза, на щеках ссадины с запекшейся кровью, разбитые губы и выбитый зуб. Парень держится за решетки и смотрит, бегая газами, словно боится, что нас застукают. Меня кидает в холодный пот, и внутри все сжимается от жалости и страха. Смотрю на него в ступоре, не моргая, и не знаю, что делать. — Ты дочь Грека? — тихо спрашивает он.
— Кого? — у самой голос сипнет и срывается.
— Адамади.
— Нет, — мотаю головой и сама оглядываюсь.
— Родственница? — Снова отрицательно мотаю головой.
— Телка? — парень пытается улыбнуться, но морщится. А я молчу, закусывая губы. — Ясно. Можешь отправить одно сообщение на номер, который я назову, всего пару слов? — Я отрицательно мотаю головой, потому что если Адамади узнает, то не думаю, что ему это понравится. — Не бойся, не сдам тебя. Просто напишешь и удалишь. Он не узнает, — просит парень, цепляясь за решетки, а я опять мотаю головой. — Пожалуйста, иначе они меня убьют, — отчаянно молит он. И мое сердце не выдерживает. Беру телефон и осторожно подхожу к парню, убеждаясь, что рядом никого нет.