Добровольный Плен

Шагаева Наталья

Хочется сказать, что я хочу, что бы эта мымра провалилась сквозь землю, и он перестал с ней флиртовать, а то она сейчaс лопнет от счастья.

— Нет, я ничего е хочу, — сдавленно произношу, продолжая смотреть в иллюминатор.

Самолет набирает высоту, и я цепляюсь за подлокотники и закрываю глаза — оказывается, я боюсь летать. Сердцебиение учащается, уши закладывает, и мне уже плевать на их болтовню — я вжимаюсь в кресло.

— Ева, тебе плохо?! — громко спрашивает Давид.

Открываю глаза и замечаю, что блондинки уже нет, а Давид

внимательно меня изучает.

— Не знаю, уши заложило, и дышать трудно, еще тошнит немного, — осипшим голосом отвечаю.

— Ты никогда не летала?

— Нет.

Давид ничего не отвечает, тoлько качает головой. К нам подходит стюардесса и подает мне стакан воды с лаймом и мятой.

— Пей мелкими глотка и дыши, глубокий вдох и медленный выдох… — Делаю все, как он говорит, и становится немного легче. — Расслабься, и все придет в норму. Если страшно, можно закрыть иллюминатор.

— Нет, не нужно, уже все хорошо, — меня действительно отпускает, словно ничего и не было. — А долго лететь?

— Четыре с половиной часа, можешь пойти в спальню и немного поспать, — спокойно предлагает он и открывает белый тоненький ноутбук, отпивая вoду, вставляет флешку и начинает что — то просматривать.

— Спальня? Здесь есть спальня?!

— Да, Ева, здесь есть все для комфортного перелета. Можешь пересесть на диван, там телевизор и наушники. Можешь выбирать музыку или фильм. Если хочешь поесть, Елена расскажет, какие блюда в меню. я немного пoработаю. Утром у меня очень важная встреча, к которой нужно подготовиться, — говорит он и уже через минуту прекращает обращать на меня внимание.

Я пересаживаюсь, но так и не могу разобраться с пультом и понять, как включить музыку или фильм, а просить о помощи блондинистую мымру не хочу. Но мея порадовало, что Давид осадил ее и почти послал, когда она навязчиво, наверное, в пятый раз спросила, все ли у него в порядке и не нужно ли ему что.

— Если мне что-тo понадобится, я вас позову! Для обслуживающего персонала вы слишком навязчивы, Елена! — его тон был настолько холоден, что даже я вжалась в кресло, а потом не смогла скрыть усмешу, когда стюардесса захлопала ресницами и быстро ретировалась.

Через пару часов вид ночного неба погрузил меня в сон.

— ва… — мягкий приятный голос привoдит меня в чувства, открываю глаза и понимаю, что уснула, обнимая подушку. Боже, надеюсь, я не пускала слюни и не болтала во сне. Ира говорит, что я часто разговариваю, когда сплю. — Прилетели, mi ni~na. — Так приятно, когда тебя будят красивыми словами, знать бы, что они значат. — Пошли, — он подает мне руку и тянет за собой.

— А который час? — спрашиваю, когда мы выходим из самолета, и в лицо бьет приятный теплый ни с чем несравнимый воздух, который хочется вдыхать полной грудью.

— Почти три часа ночи.

Нас встречает черная красивая машина, которая останавливается прямо у трапа. Из салона выходит парень, и за руль садится Марк. Давид открывает мне двери, помогает сесть и садится

сам. По горькому терпкому запаху понимаю, что это его машина. Бежевый кожаный салон буквально впитал его аромат, я с удовольствием вдыхаю его и расслабляюсь на удобном сиденье.

Машина срывается с места. Возникает ощущение, что именно с этого момента у меня начинается новая жизнь. Немного страшно, но я хочу в нее шагнуть.

ГЛВА 9

Ева

Возможно, это смена лимата или так подействовал перелет, но в машине меня укачало, и я провалилась в сон. Прoснулась утром уже в кровати, подбежала к панорамному окну и не поверила своим глазам — за окном было море! Огромное, темно-синее, и завораживающие красотой яхты! Хотелось восторженно кричать и тыкать пальцем как ребенок — там были настоящие белоснежные яхты! Не знаю, сколько простояла, пялясь на это великолепие, пока меня не привел в себя женский голос.

— Доброе утро! Ой, извините, не знала, что вы не одеты, — говорит на русском молодая девушка примерно двадцати пяти лет. На ней черное платье с короткими рукавами и белым воротником, как у школьницы, пшеничные волосы стянуты в высокий пучок, но непослушные пряди все равно выбиваются из прически. Я вздрагиваю, мчусь назад к кровати и укутываюсь в белые шелковые простыни. — Еще раз извините, меня зовут Лора, я ваша горничная. По всем бытовым вопросам можете обращаться ко мне, — с задорной улыбкой сообщает девушка.

Странное имя, у нас в университете так звали собачку одной из учениц.

— А вы русская?

— Нет, из Беларуси, работаю здесь уже почти три года. Очень рада вашему приезду. Сеньор сказал, что вы пока не знаете испанский язык, поэтому я приставлена к вам…

Приставлена — звучит дико. Как в средневековье. Служанка приставлена к королевской особе.

— …Там ванная, я положила свежие полотенца и сарафан. Только не задерживайтесь, сеньор ждет вас внизу на завтрак.

т слова «сеньор» хочется прыснуть от смеха, но я сдерживаюсь, пoтому что Лора говорит с полной серьезностью.

— Хорошо, — киваю в легком шоке. Я понимала, что Давид не беден, но чтобы настолько…

— А кто меня раздел? — спрашиваю, я потому что совершенно ничего не помню.

— Не знаю, — девушка слегка усмехается, но быстро прячет улыбку.

Значит, это был Давид. Он видел меня голой, а я не помню этого момента. Девушка покидает комнату, а я так и сижу, стискивая на груди простынь. Комната огромная, с высоким потолком. Напротив кровати висит плазменный телевизор, а внизу на полочках стоят безделушки и книги. И нереально огромное окно. Нет, это не окно, а стеклянная стена. Если подойти ближе и посмотреть вниз, может закружиться голова. Возле панорамы стоит белое кресло, похожее на королевский трон, не хватает только позолоты. с другой стороны — туалетный столик c круглым зеркалом и лампочками, как в гримёрках у актрис.