Добровольный Плен
Шрифт:
— Ты же сейчас пошутил? — насмешливо спрашивает, а в голосе надежда.
— Я похож на клоуна? — выгибаю бровь, и в ее глазах полыхает ярость. — Не унижайся, не люблю, когда женщина навязывается, это вызывает омерзение.
— Ты! Ты… ты… — не может найти мне определение.
— Мерзавец? — помогаю ей.
— Хуже!
— Согласен, — киваю я. — А сейчас прости, мне некогда, мой водитель отвезет тебя, куда скажешь, — демонстративно указываю на дверь и открываю папки на рабочем столе компьютера.
— То есть
ты меня использoвал, чтобы
— Нет, я облегчил тебе задачу. Ты бы все равно не смогла управлять компанией, а так ты получила достойные деньги, а я бизнес. наша интрижка — всего лишь маленький стимул.
Литиция опять фальшиво улыбается, берет свой жакет, сумочку и гордо идет к двери. Достойно, без истерик и соплей. Я даже начал ее уважать, пока она не обернулась.
— Ты еще пожалеешь! Никому не позволяла использовать меня! И тебе это просто так с рук не сойдет! — угрожает она, продолжая улыбаться. — Привет жене, милый! — посылает мне воздушный поцелуй, выходит из моего кабинета и громко хлопает дверью.
Ну что же, этого стоило ожидать. Но мне не страшно, без своего отца она просто красивая богатая кукла.
Выключаю компьютер, подхожу к бару, наливаю себе виски со льдом, прохожу к окну и смотрю на вечерний город с гуляющими туристами. Вынимаю из кармана сотовый телефон и набираю Аниту. Неспокойно на душе, словно должно случиться что-то масштабное, разрушительное, как цунами, и обманчиво спокойное море скоро накроет с головой. Не верю в мистику, предчувствие и подобную хрень, но так было перед тем, как мать попала в реанимацию, за день перед смертью отца и за несколько часов до гибели моего лучшего друга. Я даже не могу объяснить свое состояние, какая-то внутренняя тревога, cловно на поверхность выходят все мои страхи. Как в детстве, когда боишься темноты и лежишь с закрытыми глазами, вздрагивая от каждого шороха.
— Привет! — задорно здоровается со мной Анита.
— Привет, котенок. Как дела? Чем занимаетесь? — отпиваю глоток виски, пытаясь заглушить панику.
— Выбирали цветы для свадебной арки. Сошлись на лилиях и ирисах.
— Прекрасный выбор.
— Да, только Ева последние дни какая-то грустная и молчаливая. Волнуется, наверное.
— Наверное… — допиваю виски и сжимаю стакан.
Я не хотел, чтобы она знала о Литиции. Я не совсем бесчувственная тварь, чтобы так поступать. Для этого и нужны правила. Никто из нас не свободен и не живет, как хочет. Иначе настал бы хаос. Законы страны, по сути, свод правил, по
которым должен жить народ. Правила есть везде: в школах, больницах, на предприятиях — и мы все их выполняем. И если бы Ева соблюдала мои правила, то все было бы хорошо.
— Что она делает? — мне действительно интересно, чем занимается моя девочка.
Последнее время все чаще ловлю себя на том, что хочу знать, как она проводит день, поминутно, и это уже далеко не контроль, а неподдельный интерес. Каждое утро смотрю, как она покорно
что-то сжимается, отдаваясь глухой болью. Полная покорность и смирение не всегда хорошо. Нужна золотая
середина.
— Ева ушла в дамскую комнату, мы в кафетерии, зашли перекусить.
— Слушай, Анита, а может, ну ее эту свадьбу? Давайте устроим церемонию и семейный ужин. Только мы с Евой, ты и мама. А потом мы улетим. Зачем нам показуха?
— Ты с ума сошел! Мы столько готовили, столько сил и денег потрачено! Все продумано до
мелочей! — громко возмущается Анита, а я молчу, глубоко вдыхая. — Что-то случилось? У тебя усталый голос.
— Нет, все хорошо. Раз Ева готовится, значит, свадьбе быть.
— Ммм, какой ты заботливый жених. Все делаешь, как хочет невеста. А ва, дурочка, переживает.
Усмехаюсь, потому что Ева ничего не хочет. И я не идеальный муж.
— Нет, Анита, я еще тот тиран.
— Ой, да ладно, ты только с виду грозный. внутри заботливый и любящий. Я знаю.
Я не такой. И никогда бы не хотел видеть свою сестру с таким мужчиной, как я.
— Ты необъективна. Заканчивайте на сегодня, в каком вы кафе? Я сам заберу Еву.
Сестренка
скидывает мне адрес, я совершаю ещё пару рабочих звонков, даю указание юридическому отделу, а когда спускаюсь вниз и сажусь в машину, мне вновь звонит Анита.
— Ева потерялась, — взволнованно сообщает сестренка, и поначалу я не воспринимаю ее слова всерьез. Нельзя потеряться, когда тебя охраняют и следят за каждым шагом.
— В смысле — потерялась? — сжимаю телефон, потому что уже начинаю догадываться, что происходит.
— Она пошла в туалет, ее долго не было, я решила проверить, но ее там не оказалось, а телефон она оставила на столике. Я все здесь обыскала вместе с твоим охранником, ее нигде нет.
— Что значит с охранником! Он для этого и приставлен, чтобы всегда знать, где oна! — злюсь, сжимая кулаки, потому что уже знаю, что это очередной побег.
Ох, mi ni~na, куда ты бежишь? Зачем играешь cо мнoй в такие игры. Я же все равно найду.
ГЛАВА 26
Ева
Сначала я впала в отчаяние. Ни одной идеи, как сбежать от охраны, не было. Казалось, что я обречена всю жизнь провести в этой золотой летке. Кто-то может сказать, что мне не на что жаловаться. Я иву в
шикарном особняке с прислугой, ношу дорогую одежду, питаюсь вкусной и свежей едой, и удостоилась звания жены самого завидного жениха этого города. Но я не об этом мечтала, и ехала сюда не за богатством, а за любовью …. Любовью, которой нет… Мне предложили иллюзию взамен настоящих чувств… Ну что же, это хотя бы было честно, но к сожалению, я так не умею. Не могу и не хочу делить его с другими женщинами, ради сытой жизни. Уж лучше всю жизнь разносить тарелки и ходить в обносках, но быть любимой по-настоящему.