Добрые шутки Амура

Корж Катя

Взяв бумагу, я заметила, что это бланк профориентации, который нам сказали недавно заполнить. Потеряв всякий страх и волнение на фоне депрессии, я психанула и всё-таки решила написать своё истинное намерение касаемо моего будущего.

— Визажист?! Пожалуйста, Нюша, скажи, что ты просто решила пошутить.

Произошло бы это событие месяцем ранее, я бы так и сказала, не набравшись храбрости всё-таки признаться. Но сейчас мне было всё равно.

— Это правда, — тихо призналась я, поставив мороженное на стол.

— Я действительно

мечтаю стать визажистом, и пришло время вам об этом узнать.

На самом деле сейчас мечты у меня никакой не было, всё вокруг казалось каким-то бессмысленным, и я не видела смысла к чему-либо стремиться, но будучи здоровым человеком, понимала, что всё это временно. А время идёт, его я не смогу вернуть, и если так им не скажу, то буду вначале учиться, где не хочу, потом работать там, где буду всё ненавидеть, вставать насильно каждое утро, проклиная новый день, а всё из-за того, что тогда, нет, прямо сейчас, не решилась сказать правду.

— Я не вижу смысла идти учиться в университет, где мне не место. Я хочу пройти курсы, и начать работать.

— А есть ты что будешь?! — вспылила моментом мама.

Я видела, что она сейчас была на взводе. И я бы тоже стала кричать, но если я хотела чего-то добиться, то кому-то из нас стоило сохранить хладнокровие и чистоту разума, и в данный момент этим человеком пришлось стать мне.

— Визажисты неплохо зарабатывают, если…

— Если что, Настя? Ты чем вообще думаешь? Как ты семью кормить будешь, как себя обеспечивать будешь?

— Если перееду в столицу хотя бы… Для начала. И кто сказал, что мне прямо в восемнадцать — девятнадцать семья понадобится? Почему вам, всем родителям кажется, что высшее образование так обязательно? Зачем мне учится там, где я не хочу? Зачем мне эти сессии, работа, которую я буду ненавидеть всю жизнь, а просто потому, что кто-то из родителей решил, что ВУЗ это обязательно, скажи. Скажи, мне мама, почему я не могу начать зарабатывать уже сразу после школы, уехать в другой город, чем я хуже тех, кто так делает?

— Потому что другие уезжают в общежития, которые дают им университеты, в которые они ходят! Кто тебя возьмёт на работу без диплома, или ты хочешь на шее сидеть до конца жизни?

Мне хотелось кричать, доказывать, так много еще хотелось сказать. Но меня как будто не слушали. Какой смысл был говорить сейчас что-то родительнице, что меня даже не слушала, словно все мои слова пролетали мимо ушей. Почему папа ушёл в другую комнату, не встанет на чью-либо сторону, почему не скажет маме, что сейчас диплом бесполезен? Почему всё происходит именно со мной?!

Мама смотрела на меня с красными щеками и блестящими глазами, наполненными яростью. Всё, что бы я сейчас сказала, было бесполезным.

— Какой смысл мне что-то тебе говорить, если родители давно всё за меня решили? Какой смысл заводить ребенка, если считаете его не равным себе человеком, а марионеткой, через которую воплощаете

свои желания, не предоставляя ей выбор в жизни? Вы так и не поняли, кажется, за шестнадцать лет, что я тоже человек, имеющий права на свои ошибки в жизни.

Видимо, мои слова всё же взыграли как-то, потому что мама немного успокоилась, и уже тише произнесла:

— Я просто пытаюсь тебя отгородить от ошибок, Нюша. Ты же будешь жалеть, а время уже не вернёшь.

— А ты не пытайся, мама. Почему ты думаешь, что мой выбор, моя мечта вдруг станет ошибкой? А даже если и так, то почему мне нельзя ошибаться? Ты судишь, даже не дав мне шанса. И единственное о чём бы я жалела, это что не пошла сегодня тебе наперекор и не заявила о своих желаниях. Это действительно моя мечта, мама, и уже не первый год. Наверно, моей ошибкой было не сказать тебе о ней в самом начале.

Забрав своё мороженое, которое практически растаяло, я пошла в свою комнату, дав время нам обеим. Хотелось, что бы мама всё обсудила с папой, немного успокоилась и поняла, что моя мечта не так уж и безнадёжна.

Когда я сидела уже на своей кровати и смотрела на потухший экран телефона в ожидании чего-то, сама не знаю чего, то словила себя на мысли, что во время спора с мамой о своём будущем я немного позабыла про Люка. Точнее я не вспомнила о нём вообще, хотя сейчас понимаю, что всё-таки последовала его совету и заявила о своей мечте. Прислушаются родители к желанию ребёнка и сделают ли его счастливым или нет, это уже их выбор, а я была рада, что всё-таки в этом мире существует что-то, что оказалось мне дороже Гронского, что вновь вернуло меня в настоящее, и это оказалось моё будущее, которым я хотела сделать собственными руками, совершая свои ошибки.

И стоило мне обрадоваться этой мысли, как экран телефона загорелся, а на ней высветилась всегда улыбающаяся девчонка с ярко-рыжими хвостиками.

— Привет, унылый кусочек маршмеллоу. Твои родители уже пришли с собрания? Признавайся, влетело за визажистку?

Все мои друзья знали про мечту, даже знакомые, даже учителя, и только родители не знали.

— Скорее всего, это и стало моей первой ошибкой, не рассказать им о своих желаниях с самого начала. Но да, пришлось защищать свои позиции.

— Не кисни, подруга, — Яна всегда была бодрой, иногда, я ей даже завидовала.

Слишком яркой, слишком искренней, слишком доброй и доверчивой. Возможно, раньше Люк и был бы прав, сказав, что поведясь на задумку Алины однажды, девушка сможет вновь оступиться, но благодаря Вике, что появилась в нашей компании, Яна стала более разборчивой, более внимательной. Она не утрачивала своего жизненного оптимизма, хотя ей и не пришлось сталкиваться с такой проблемой как у меня.

— А мои только рады, что я решила дизайнером стать. Думаю, писательница и фотограф не приняли бы в свои ряды какого-нибудь дохлого юриста, фу… Как представлю. Или историка…