Добрый друг Декстер
Шрифт:
Сестра посмотрела на меня, но это был не тот взгляд, который обещал ланч в обозримом будущем.
– Поэтому я и захотела стать копом, – произнесла она.
– Из-за фруктового салата?
– Из-за того, что произошло там, – ответила Дебора и снова уставилась в ветровое стекло. – Я хочу прихватить того… того, кто смог поступить так с человеческим существом. Я желаю этого так сильно, что даже ощущаю
– Может, это вкус сэндвича, Дебора? Поскольку…
Она с силой ударила ладонями по рулевому колесу, потом еще раз:
– Будь оно проклято! Будь все проклято!
Я вздохнул. Ясно, что Страдалец Декстер так и не получит своей корочки хлеба. И все потому, что Дебора при виде шевелящегося куска мяса испытала своего рода божественное прозрение. Это, вне всякого сомнения, было ужасно, и мир стал бы значительно лучше, лишившись того, кто все это сотворил. Но каким бы ужасным ни был поступок, он вовсе не означал, что мы должны остаться без ланча. Разве мы не обязаны поддерживать силы, чтобы поймать этого парня? Донести эту мысль до Деборы было не самое лучшее, поэтому я молча сидел рядом с ней, наблюдая, как капли дождя разбиваются о ветровое стекло, и поглощая воображаемый сэндвич номер четыре.
На следующее утро едва я успел угнездиться в своем крошечном загончике, как зазвонил телефон.
– Капитан Мэттьюс хочет видеть у себя всех, кто был там вчера, – объявила Дебора.
– Доброе утро, сестренка. Хорошо, большое спасибо.
– Немедленно, – добавила она и бросила трубку.
Полицейский мир состоит из рутины, как официальной, так и неофициальной. Это одна из причин, почему мне нравится моя работа. Всегда известно, что происходит, и приходится запоминать меньше человеческих реакций, чтобы воспроизвести их в подходящее время. В результате меня труднее застать врасплох и толкнуть на реакцию, которая могла бы поставить под сомнение правомерность моего членства в расе людей.
Насколько мне известно, капитан Мэттьюс никогда не вызывал к себе «всех, кто там был», даже в тех случаях, когда дело получало широкое общественное звучание. Он лично управлялся с прессой и с теми, кто стоял выше его по служебной лестнице, оставляя детективов и экспертов заниматься своим делом. Такова его политика, и я не видел ни единой причины,
Но «немедленно» по-прежнему означало немедленно, и я зарысил по коридору в направлении кабинета капитана. Гвен, одна из самых четких и организованных женщин, когда-либо обитавших на земле, восседала за своим рабочим столом. Она отличалась такой серьезностью и прямолинейностью, что я никогда не мог устоять перед искушением слегка поддразнить ее.
– Гвендолин, чудесное видение ослепительной красоты! Давай полетим вместе в мою полную крови лабораторию, – сказал я, переступив через порог.
Она кивнула в сторону расположенной в дальнем конце приемной двери и с каменным выражением лица произнесла:
– Они все в конференц-зале.
– Неужели это означает отказ? – не унимался я.
Гвен наклонила голову вправо:
– Вон та дверь. Они ждут.
Да, они действительно ждали. Во главе стола сидел капитан Мэттьюс со стаканчиком кофе в руках и с кислой миной. Вокруг стола расселись Дебора и Доакс, Винс Масука, Камилла Фидж и четыре копа – те, что в момент нашего прибытия натягивали ленту по периметру дома ужасов. Мэттьюс кивнул мне и спросил:
– Это все?
– Все, кроме медиков из «скорой», – ответил Доакс, перестав на время пожирать меня взглядом.
– Это не наша проблема, – покачал головой капитан. – Кто-нибудь поговорит с ними позже. – Он откашлялся и посмотрел вниз, словно там находился текст невидимого другим сценария. – Итак… – произнес Мэттьюс и снова прочистил горло, – произошедшее вчера… мм… событие на… мм… Четвертой улице получило отклик на высочайшем уровне. – Он поднял глаза, и я подумал, что это известие, видимо, произвело на него сильное впечатление. – На самом высоком, – добавил капитан. – Из этого следует, что вы обязаны держать при себе все, что видели, слышали или предположили в связи с данным событием и адресом, где оно имело место. Никаких комментариев, как публичных, так и приватных. – Мэттьюс взглянул на Доакса, тот ответил ему кивком, и капитан продолжил: – Следовательно…
Конец ознакомительного фрагмента.