Добрый

Дмитриев Дмитрий Савватиевич

Вот по поводу «ни обойти, ни перепрыгнуть» я мог бы поспорить. Да Мара в мгновение ока оббежала бы вокруг меня раз десять. А уж прыгнуть на высоту моего роста смогла бы, оттолкнувшись одним коготком задней лапки. Видел, помню. Но сейчас я ей явно мешал, стоя психологическим барьером между ней и Хлоей. Решив не лезть в бутылку, я потихоньку удалился в сторонку, заняв место в зрительном зале, согласно выданного билета.

Хлоя же бросила прощальный взгляд вдаль, видневшуюся за окном, и решительно повернулась.

—

Я не хочу воевать с тобой, Мара. Мы не были с тобой подругами из-за разницы в возрасте, но я всегда любила тебя. Любила тебя пищащим комочком, только что народившимся на свет. Любила тебя маленькой отвязанной бесовкой, когда ты устраивала такие шалости, что у твоих родителей шёрстка вставала дыбом от твоих проделок. Любила даже тогда, когда в очень юном возрасте ты собрала ватагу детей знатных варов, таких же юнцов, как ты, и вы отправились добывать дролонга. Когда все высокопоставленные семейства узнали, куда делись их дети, они чуть не подняли восстание и не свергли твоих родителей. Ведь последний дролонг был добыт так давно, что об этом остались только легенды. А все смельчаки, которые пытались добыть его, пропадали бесследно. И вы ведь добыли его.

— Я добыла, — поправила Мара очень тихо. — Все остальные разбежались при первом его рыке. Мне пришлось потом неделю собирать их по лесам, чтобы привести домой целыми и не совсем покалеченными.

— А кстати, Мара, как ты его добыла?

— Он просил не говорить.

— Кто?

— Дролонг.

— Мара, дролонги не умеют разговаривать.

— А ты пойди добудь и поговори с ним, Хлоя. Мы столько всяких небылиц насочиняли про дролонгов, что мне было стыдно, общаясь с ним. У меня даже шёрстка краснела до самых кончиков.

— Вот видишь, Мара, какое прекрасное было время.

— Да, Хлоя, а теперь идёт война. Война безжалостная и беспощадная. И твой народ навязал нам её. Гелы первыми напали на нас.

Гелы? Значит, народ Хлои называется гелы. Странно, я только сегодня первый раз услышал это название. А ведь, чёрт возьми, я раньше даже не задавался этим вопросом. И в мыслях даже не было.

— Мара, я не знаю, почему гелы напали на варов. Я тебе уже рассказывала, моих родителей убили. Нас закинули в другое измерение.

— Стоп! Не будем ходить по кругу. Это всё слова. Слова и ни одного доказательства. Дай хоть одно, и, может, я тебе поверю.

— У меня их нет, — понурила голову Хлоя.

— А у меня гибнет мой народ! — воскликнула Мара.

— Мой, как оказалось, тоже, — тихо прошептала Хлоя.

— Но первым напал твой! — Мара, похоже, не собиралась сбавлять тон.

— Я не знаю, — прошептала Хлоя ещё тише.

— Зато я знаю, Хлоя. Знаю, что при помощи тебя я остановлю эту войну.

— Мара?!

— Хлоя, дай мне доказательства, что тебя здесь не было и что

ты не знала о войне?

— Но как? — Хлоя ещё ниже склонила голову и задумалась.

— Может, он поможет? — Мара указала коготком в мою сторону.

— Чем? — покачала головой Хлоя.

— Я могу посмотреть в его памяти, — предложила Мара.

— Нет. Это не поможет. Я была там в другом образе. Ты не поверишь.

При этих словах Мара довольно щёлкнула язычком и запрыгнула на подоконник, молча устремив взор вдаль.

Вот так и сидели. Мара любовалась окрестностями. Хлоя изучала мозаику на полу. А я переводил свой взгляд с одной принцессы на другую. И над всем этим созерцательным театром весела гробовая тишина безысходности.

— Мара, — первой не выдержала Хлоя, — загляни в мою память, ты же стала сильной магичкой, я чувствую.

— Сильной — да. А вот дурой — нет. Даже половины магических способностей, которые есть у тебя, достаточно будет, чтобы навязать мне любые образы и выдать их за истинную правду. Ай, яй, яй! Хлоя, а я уже начала тебе верить.

— Тогда выхода нет. Мне нечем доказать свою правоту, Мара.

— Открой мне память Хвана, — медленно произнесла Мара.

— Нет! — Хлоя в мгновение ока резко выпрямилась и превратилась в статую холодного надменного божества. — Ты же знаешь, что это невозможно.

— Это возможно, Хлоя, — всё так же медленно и отчётливо продолжала Мара, — и не мне тебе об этом рассказывать.

— Но его память закрыта при рождении очень мощными заклинаниями, — не сдавалась Хлоя.

— Как и у всех особ королевских кровей, — спокойно продолжала Мара.

— Эту защиту нельзя взломать!

— Взломать — нет. Попробовать обойти при согласии и помощи со стороны Хвана можно.

— Но если хоть что-то пойдёт не так, мозг Хвана уничтожит сам себя.

— Ты мне поможешь, Хлоя. Я направлю все силы на преодоление барьеров памяти, а ты будешь поддерживать жизнь Хвана, и он не умрёт.

— И превратится в бездумное, безвольное растение.

— Но есть шанс, что этого не произойдёт. Такие примеры наша история знает.

— Один пример! — Хлоя не выдержала и закричала. — Всего один, Мара! Хван мой брат, я не стала бы им рисковать даже при большей вероятности успеха.

— Идёт война, — спокойно продолжила Мара. — Гибнут наши народы. Сейчас есть реальный шанс её остановить. Ты сможешь её остановить, Хлоя. Но я должна понять как. Хван — единственный вариант раскрыть твоё прошлое передо мной. И тогда мы решим, что делать в будущем. Ты можешь подумать до вечера. Только до вечера. — Мара резко соскочила с подоконника и направилась к двери, но вдруг остановилась. — Я бы отдала жизнь за свой народ, Хлоя. И ты бы отдала. Почему ты думаешь, что Хван не способен на это?