Добыча ярла Бьорка
Шрифт:
Вот только внутри так и сжималось теперь от безотчетной тревоги - слишком уж плохо мы с ней расстались тогда. Хотя...что мне может сделать какая-то прачка?
Священным местом для Ансборда оказалось каменистое гладкое плато почти под самыми облаками, заканчивающееся с одной стороны острым выступом, будто нависающим над долиной и раскинувшемся в ней городом конунга. Отсюда весь извилистый фьорд и поселение внизу были как на ладони. Красиво, но уж очень высоко. Все устали, не успев прийти. А Вейла еще и работы задала: кому как мне собрать нужные травы и цветы для церемонии жертвоприношения в честь удачного тинга, кому плести венки, кому складывать костры по периметру плато поменьше и один большой в середине
Белые балахоны Вейла нам сказала не снимать, чтобы все гости и местные воины знали, что мы её прислужницы, и не так сильно донимали нас, когда подвыпьют, как остальных служанок. Ири построила нас в ряд и словно квочка цыплят завела в огромную залу, занимающую почти весь первый этаж большого дома конунга и сейчас битком набитую людьми. Я уже знала, что пировать всем вместе разрешат только сегодня до полуночи и еще в последний день вечером после жертвоприношения.
По традиции сегодня ровно в полночь всех женщин и слуг выгонят из хмельной залы, и останутся здесь только ярлы, воины да бонды - те, кто имеет право голоса и допущен принимать решения. Закроются они все вместе на двое суток, обсуждая накопившиеся вопросы за год, деля полученную летом добычу, решая споры, создавая союзы, сватаясь и планируя набеги на следующую весну. И что решено на тинге не может быть оспорено без самого конунга. Именно потому Бьорк и ждал именно этой возможности посвататься к Кире - единственной прямой наследнице старого Хольма. Как ни крути, а Ангус лишь дядя, а у варравов дети в наследовании шли первее, чем братья и сестры, и неважно женщина или мужчина.
Стоило ступить в залу, как в первую секунду меня буквально оглушило - такая дикая какофония стояла тут. Крики, песни, смех, залихватская игра музыкантов - все это свалилось разом на мои бедные уши, полностью дезориентируя. Глаза тут же заслезились от едкого запаха лука, пота и сотен чадящих свечей. Здесь было гораздо теплее, чем в горнице, через которую мы прошли, из-за большого количества набившихся внутрь людей. Даже душно и жарко. Так, что нижнее платье почти моментально стало влажным от выступившей на спине легкой испарины. Вейла повела нас за отдельный стол, расположенный по левую руку от конунга и достаточно близко к его постаменту. Очевидно, что мы в этих белых балахонах занимали особое положение на тинге, будучи помощницами ведьмы.
Танцующие в центре залы люди торопливо расступались перед нами, музыканты стали играть потише, хоть и не прекратили полностью, а мужчины провожали откровенно разочарованными взглядами. Я не сразу поняла почему, пока пару раз кто-то не крикнул из толпы, что вот ту черненькую и ту рыженькую Вейла могла б и им оставить, а то что-то хорошеньких служанок у конунга маловато. Я напряглась сначала, поняв, о чем они, сглотнула, а затем по телу расползлось покалывающее облегчение. Всё-таки Бьорк знал, что делал, отведя меня к Вейле и нарядив в этот бесформенный белый балахон...
Внезапно в голове всплыл тяжелый взгляд Агнес сегодня. То, как она посмотрела на мои белые одежды, поджала губы и разом отвернулась. У неё такой защиты не было...На миг кольнуло сожалением, но толку. Я ничего не могу для неё сделать. Тут себе бы помочь...
Усевшись на длинной скамье вместе с остальными девушками, и немного попривыкнув к общему шуму и творящемуся вокруг пьяному кутежу, я начала озираться в поисках Бьорка, не в силах ничего с собой поделать. Долго искать не пришлось. Кажется, сердце мучительно сладко защемило раньше, чем мозг успел обработать информацию и сформировать мысль, что это он. Сидит за длинным столом самого конунга на пьедестале.
Губы приоткрылись, когда наши глаза встретились. Бьорк тут же поднял большую кружку к лицу, медленно из неё отпивая и, я по засиявшему взгляду видела, скрывая за ней одобряющую улыбку. Слегка качнул в сторону головой, мол вставай, поговорить надо, поставил кружку на стол и только тогда отвернулся. Я огляделась в нерешительности, но кажется никому не было дела до того, с кем переглядывается молодой Хотборк. И ещё меньше было дело до моей скромной персоны. Поэтому я аккуратно вылезла из –за стола и пошла к выходу, лопатками ощущая преследующий меня внимательный взгляд Бьорка. Не дойдя до двери, я свернула за большой столб, юркнула в тёмный угол в самом конце залы, захламленный накиданными друг на друга запасными скамьями и целым ворохом шкур, приготовленных на случай, если кто-то из гостей решит разложиться спать прямо во время пира. Села там на пол, укрывшись от случайных взглядов, и стала ждать, прислушиваясь к тому, как гулко колотится сердце, перебивая даже стоящий вокруг гомон.
Прошло несколько секунд или целая вечность, как массивная, черная из-за блуждающих теней, мужская фигура материализовалась передо мной. Так внезапно, что я вмиг подскочила, сдавленно охнув от испуга и понимая лишь одно. Это не Бьорк – это Ангус.
Отшатнувшись от ухмыляющегося Хольма, я привстала на цыпочки в попытке хоть что-то разглядеть за его спиной. Бесполезно, массивная фигура Ангуса, сделавшего ещё шаг в мою сторону, и толстый столб опоры прямо за его спиной, не позволяли ничего увидеть. Отступила ещё, переводя лихорадочный взгляд на уже вплотную подошедшего мужчину и уперлась лопатками в стену. Всё. В носу горько защекотало от запаха козлятины, присущей Хольму, сегодня разбавленной нотками лукового пирога. К горлу непроизвольно подступил ком, и я чуть надула щеки, задерживая дыхание, чтобы не скривиться прямо Ангусу в лицо. Хольм пьяно качнулся и уперся одной рукой у меня над головой. К козлятине добавился дивный аромат забродившего пота. В уголках глаз заслезилось и в мыслях пронеслось, что я вот раньше вообще по достоинству не ценила тот факт, что Бьорк по их меркам слишком часто моется...
Где его носит, кстати? Или он...специально...
Догадка окатила ледяной волной, и я совсем по-другому взглянула на в ухмыляющееся лицо, склоненное ко мне. Специально? Сволочь...
Пальцы сжались в кулаки. Тьма в груди заворочалась...
– Ну, здравствуй, рыжая. Не меня ждешь? Нам в прошлый раз помешали...- светлые рыбьи глаза сузились, рисуя к вискам глубокие трещины морщинок. Свободная рука Хольма небрежно дернула косу на моём плече.
– Мне пора, - как можно холодней ответила я, уклоняясь от его масляных пальцев.
Шагнула было в сторону, но рука, которая до этого упиралась в стену над моей головой, резко опустилась на уровень подбородка, преграждая путь. Сердце больно стукнулось о ребра, я покосилась на его узловатые пальцы на стене и перевела лихорадочный взгляд на их хозяина. В горле как-то разом пересохло от подступающего к лицу жара. Страшно...Где же Бьорк?
Не придёт? Не придёт...
– Куда торопишься, печорка? Не обижу, - забормотал Хольм, а я заметила, какие черные у него два передних зуба, а одного вообще нет. Снова тошнота подкатила...
– Кто ты там при Хотборке, а?
– жарко увещевал старик, - Давалка да рабыня. А со мной уплывешь, так я тебя к себе поселю, третьей женщиной в доме сделаю, а? Сама будешь служанок взашей гонять... Поплыли...
Он склонился к моей макушке и шумно вдохнул, а меня передернуло так сильно, что тьма внутри волной поднялась и побежала в крови. В ушах уже знакомо зашумело, время замедлило ход...