Добыча
Шрифт:
— Три бутылки по шестнадцать и девять десятых унций… пятьдесят и семь… плюс шесть… разделить на пять… одиннадцать с чем-то… поделить надвое…
— Что ты несешь? — недоверчиво спросил Дэйр, явно борясь с ужасом и удивлением.
— Считаю, сколько ложек кофе положить. — Разве это не очевидно? Энджи нахмурилась. Она ведь конкретно упоминала бутылки, так чем еще могла заниматься?
— Умножая и деля?
— Ну хорошо, а ты как делаешь? — спросила Энджи, скрестив руки.
— Наливаю воды и кладу столько кофе, сколько считаю нужным.
— Ну
Дэйр выдохнул.
— Иногда получается довольно неплохо, — осторожно выдал он.
— С моим методом результат получше, чем «иногда».
— Но чтобы рассчитать, нужен греб… дурацкий калькулятор!
— Ой, правда? — Она демонстративно огляделась. — Что-то я ни одного не вижу и прекрасно управляюсь сама.
Надо же. Дэйр только что оборвал себя на полуслове, заменив ругательство на более приличный вариант. Когда он в последний раз утруждался следить за языком? Хм. Энджи даже немного развеселилась.
— И что же это за волшебная формула? — не выдержал Дэйр несколько секунд спустя, видя, что она так и продолжает косо и выжидающе смотреть на него.
— Посчитать, сколько унций воды имеется, разделить на пять…
— Зачем?
— Потому что по неизвестным науке причинам кофеварки считают, что в чашке кофе пять унций, а не восемь.
— Чушь собачья.
— Нет, это правда. Разве ты никогда не замечал, отмеряя воду в кофеварку, что объемы не совпадают?
— Я не обращаю внимания на такую хрень. Да это и не кофеварка. Это кофейник.
— Но количество ложек завязано на объем чашки в пять унций, поэтому тут без разницы. Опять-таки, имеет значение помол…
— Не хочу ничего слышать. Ты все усложняешь.
— Я делаю хороший кофе. — Да как он смеет сомневаться в ее способностях варить кофе?
— Это ты так говоришь. Доказательств я пока не видел. Давай, заканчивай со своей математикой. — Дэйр буравил ее взглядом так, будто только узнал от нее, что Санта-Клауса не существует.
— Если помол грубый, надо взять чуть больше, если мелкий — то чуть меньше. Похоже, тут помол средний, но ложка большая, поэтому, думаю, одной на две чашки хватит. Но когда я разделю количество унций на пять, а результат разделю на два, то узнаю точно, сколько ложек кофе мне потребуется.
Все еще хмурясь как грозовая туча, Дэйр указал на кофейник.
— Ну ладно, вари свой кофе. И лучше бы ему оказаться хорошим.
— Или что? — поддела она. — Рискнешь жизнью ради лишения меня кофейных привилегий?
— Просто свари гребаный кофе!
— Тебе нравится крепкий, слабый или средний?
Дэйр стиснул зубы.
— Средний сойдет.
— Ну хорошо. — Занявшись делом, Энджи не удержалась от еще одной шпильки. — А твоим клиентам нравится то, что ты варишь?
Его челюсть напряглась еще сильнее.
— После первого дня кто-нибудь из них обычно берет это дело на себя, — в конце концов признался он.
— Моим клиентам нравится мой кофе, — самодовольно сообщила Энджи. Она добавила еще пол-ложки: скорее всего он предпочитает чуть покрепче,
С этой мыслью она осторожно повернула лодыжку; боль была не такой уж страшной.
— Думаю, сегодня я попробую встать на вторую ногу, если ты поможешь мне подняться.
— А по-моему, ты слишком торопишься, — заметил Дэйр, но встал и подал ей обе руки. Энджи ухватилась, и он безо всяких усилий поднял ее на ноги, затем выпустил, чтобы взять за талию для поддержки.
Не совсем так она это себе представляла… а он все еще был без рубашки. Энджи постаралась не обращать внимание на то, что оказалась прижата к обнаженной груди и ее обхватывали сильные руки, и вместо этого сосредоточилась на поиске равновесия, балансируя на левой ноге. Потом осторожно поставила правую ступню на пол, затаила дыхание и перенесла часть веса на травмированную лодыжку. Больно. И даже очень. Но вовсе не та простреливающая пытка, как сразу после падения, и нога под нагрузкой больше не подкашивалась.
— Давай посмотрим, смогу ли я шагнуть.
Его низкий голос прогремел возле ее виска:
— Я держу тебя. Иди вперед.
И он действительно держал. Энджи не могла перенести весь вес на ноги, даже если бы хотела. Она сделала короткий, хромой шажок.
— Ой. Ух. — Энджи облегченно выдохнула. — Определенно лучше, чем было, поэтому, думаю, это растяжение, а не перелом.
— Достаточно. Будешь слишком стараться, сделаешь только хуже. Давай, спустимся вниз и поскорее покончим с делом.
«Покончить с этим делом», разумеется, означало, что она вновь совершила путешествие вниз по лестнице, свисая с его плеча — так было быстрее. Но это также означало, что Дэйру пришлось надеть рубашку, и Энджи признала сделку удачной. Еще неизвестно, как долго она могла выдержать вид всех этих мускулов.
Но теперь ее взгляд уперся в кое-что другое.
— Что-то я уже устала пялиться на твою задницу, — пробурчала она, вцепившись в носильщика, чтобы не миновать весь пролет вниз головой с последующим приземлением на оную.
— Ну-ну, ладно тебе, — укорил он, с легкостью спускаясь вниз по лестнице, будто нёс ребенка. — Про твою попку я бы такого не сказал.
— Ты не пялился на нее часами, иначе запел бы по-другому.
Достигнув пола, Дэйр похлопал упомянутую часть ее тела, потом спустил ношу с плеча и поставил на ноги, глядя на нее сверху вниз. Они стояли так близко, что почти соприкасались носами.
— Ошибаешься. Я пялился на твою задницу при каждом удобном случае.
Ух-ух! Сердце вновь начало отбивать барабанную дробь. И как на это прикажете реагировать? Неужели он заигрывает, чтобы затащить ее в постель? Или говорит серьезно? Чувствуя себя, как олень в свете фар, Энджи ошалело уставилась в пронзительно-синие глаза, силясь сообразить, свести все к шутке или нет. Да и как он вообще мог быть серьезен?