Добывайки на новом месте

Нортон Мэри

– Несколько.

– Сколько же?

– Трое, семья: отец, мать и ребёнок.

– Фамилия? – спросил мистер Памфрит, торопливо записывая.

– Куранты.

– Куранты?

– Да, Куранты.

– По слогам, пожалуйста!

– Ку-ран-ты.

– Ах, Куранты! – Мистер Памфрит записал, прочитал написанное, и оно явно его удивило. – Занятие отца?

– Он по профессии сапожник.

– А сейчас?

– Думаю, что так и остался сапожником, хотя на жизнь зарабатывает не этим.

– Чем же?

– Я не думаю… что вы о таком слышали. Он добывайка.

Мистер

Памфрит посмотрел на мисс Мэнсис без всякого выражения и спокойно возразил:

– Ну почему же – слышал.

– Нет, не в том смысле, о чём вы подумали, – поспешила объяснить мисс Мэнсис. – Это работа, очень редкая, но я всё же думаю, что её можно назвать занятием…

– Да, согласен с вами: именно это я и имею в виду. Думаю, что это действительно можно так назвать.

Мисс Мэнсис глубоко вздохнула и торопливо добавила:

– Мистер Памфрит, я должна вам всё объяснить. Думаю, вы не поняли: эти люди очень маленькие.

Констебль отложил авторучку и внимательно посмотрел ей в лицо своими добрыми карими глазами.

– Я их знаю? – Его голос звучал немного смущённо: какое отношение ко всему этому имеет их рост? – Они живут в деревне?

– Да, я уже говорила: они живут в нашем, мистера Потта и моём, городке, в макете игрушечного городка.

– В макете городка?

– Да, в одном из домиков – настолько они малы.

Взгляд мистера Памфрита буквально застыл.

– Насколько малы? – переспросил он в полном недоумении.

– Пять-шесть дюймов [1] или около того. Они очень необычные, мистер Памфрит, и их очень мало. Вот почему я думаю, что их украли. Люди могут продать такую маленькую семью, как эта, за большие деньги.

– Пять-шесть дюймов? – повторил констебль, совершенно сбитый с толку.

– Да… – Глаза мисс Мэнсис неожиданно наполнились слезами, и она принялась копаться в сумочке в поисках носового платка.

1

12–15 см.

Мистер Памфрит долго молчал, потом, спустя некоторое время, всё же спросил:

– Вы уверены, что не делали их?

– Разумеется, уверена! – Мисс Мэнсис высморкалась. – Как я могла их сделать? Я же говорю вам: они живые.

Мистер Памфрит опять принялся постукивать ручкой по нижней губе, взгляд его сделался отстранённым.

Мисс Мэнсис промокнула глаза, подалась к нему и твёрдо проговорила:

– Мистер Памфрит, мне кажется, что мы друг друга не понимаем. Как бы мне всё вам объяснить… Вы сами жили в разных домах. У вас никогда не возникало ощущения… впечатления, что, кроме людей, там живёт кто-то ещё?

Мистер Памфрит вообще перестал хоть что-то понимать. Что значит «живые», «люди», но не человеческие существа? Разве это не одно и то же?

– Ничего не могу сказать по этому поводу, – признался констебль так, словно извинялся.

– Но вы наверняка гадали, куда пропадают мелкие предметы. Ничего ценного, просто мелочи: огрызки карандашей, английские булавки, кнопки, пробки, коробочки из-под пилюль,

иголки, катушки и всё тому подобное?

Мистер Памфрит улыбнулся:

– Мы обычно виним в этом нашего Альфреда, хотя никогда не даём ему играть с коробками из-под таблеток.

– Но, видите ли, фабрики в большом количестве продолжают выпускать иголки, ручки, промокательную бумагу, а люди всё это покупают. И всё равно под рукой в нужный момент никогда не оказывается английской булавки или палочки сургуча для запечатывания писем. Куда всё это пропадает? Я уверена, что и ваша жена часто покупает иголки или что-то в этом роде, и хотя все приобретенные ею иголки по идее должны лежать где-то в доме…

– Нет, в этом доме ничего подобного вроде бы не происходит.

– Да, в этом – нет, – согласилась с ним мисс Мэнсис. – Такое случается обычно в более ветхих домах, со щелями в полах, со старыми панелями на стенах. Добывайки живут в самых необычных местах, но большинство – за панельной обшивкой или даже под полом…

– Кто живёт? – спросил мистер Памфрит, будто услышал это слово впервые.

– Эти маленькие существа, о которых я пытаюсь вам рассказать…

– Вот как? Мне казалось, что речь идёт…

– Именно о них. Как я сказала, у меня их было трое. Мы сделали для них маленький дом. А теперь они исчезли…

– О да, понимаю… – Констебль снова постучал авторучкой по нижней губе, но мисс Мэнсис видела, что он не понимает ровным счётом ничего.

После короткой паузы мистер Памфрит, помимо своей воли, вдруг удивлённо спросил:

– А зачем им нужны все эти вещи?

– Они обставляют ими свои жилища. Добывайки могут найти применение чему угодно. Они очень сообразительные. Например, для этого маленького народца кусок толстой промокательной бумаги может стать отличным ковром, и его всегда можно обновить.

Промокательная бумага явно не соответствовала представлению мистера Памфрита об отличном ковре, и он снова погрузился в молчание, а мисс Мэнсис с отчаянием поняла, что запутала его ещё больше.

– Всё это не настолько необычно, как может показаться, мистер Памфрит. Ещё в далёкой древности было известно о «маленьком народце», как его называли наши предки. Здесь, на островах, сейчас много мест, где о нём говорят…

– И что, их можно увидеть? – спросил мистер Памфрит.

– Нет, их никто никогда не должен видеть. Всегда оставаться невидимыми для человека – их жизненно важный принцип.

– Почему?

– Они считают, что, если их увидят люди, это приведёт к гибели всего маленького народца!

– О господи! – После минутного раздумья констебль всё же рискнул спросить: – А как же вы? Вы ведь сказали, что видели их?

– У меня были особые привилегии, – уклончиво ответила мисс Мэнсис.

И снова наступила тишина. На лице констебля начало проступать беспокойство, да и посетительница почувствовала, что сказала слишком много. Их беседа становилась всё более напряжённой. Мистер Памфрит всегда её уважал, она ему нравилась. Как же направить разговор в менее опасное русло? Мисс Мэнсис решила не усугублять ситуацию и попытаться как-то разрядить атмосферу: