Дочь Белого Меча
Шрифт:
Ний только вздохнул.
— Но план сорвался. Оказывается, за нами таскался заколдованный ребёнок Снегурко. Я не поняла, мальчик это или девочка… И он распознал Черномора в Овтае… Остальное, я думаю, ты всё понял.
— Не совсем. Маг Масани говорил, что здесь не действует людское волшебство…
— Да, и мама так сначала говорила. Только она поняла, наверное, что это не так. Просто не успела сказать, всё уже началось… или не стала говорить. Я думаю, Черномор — он же здесь был по крайней мере два раза, а может,
— Ты убила его? — помолчав, спросил Ний.
— Не уверена, — сказала Ягмара. — Его не убить, он же почти бог. Или совсем бог. Но я зашвырнула его куда-то так далеко…
— И отняла могущество?
— Вот этого не знаю. Я в себе пока совсем не разобралась…
— Тогда…
— Видишь ли… Мама пожертвовала собой… убила себя. Я убила маму… — она сказала это так спокойно, так ровно, что испугалась сама. — Отец погиб в бою. Остались мы двое…
— И один из нас стал равен богу, а второй вернётся домой?
— Не знаю. Может быть. Правда, не знаю. Всё это… оно не такое, как говорили… А как на самом деле, я ещё не поняла. Может, ты и прав… А может быть, это мама передала мне перед смертью свою силу и свои умения, а этот… ритуал… он прервался, едва начавшись. И, значит, не состоялся. Не знаю, правда.
— Тогда Вазила?..
— Может быть, поскольку Вазила — волшебное существо, древнее, то он оказался как бы вне всего этого. Как и Снегурко… А может, он как раз тот, кому суждено вернуться домой. Я вдруг вспомнила — вы же с ним стали братьями… то есть и он связан с нами узами.
— А мы с тобой…
— Получается, тоже. Мама сказала, что ты ей нравишься и что ей хотелось бы внуков. Сказала за десять лепт до смерти…
— И что ты?.. — изменившимся голосом спросил Ний.
— Сейчас у меня траур, — сказала Ягмара. — Он продлится год. Потом, если не передумаешь, вернёмся к этому разговору. Хорошо?
— Да. Через год. — Ний твёрдо посмотрел ей в глаза. — Через год.
— Осталось ещё одно дело. Найдётся из чего сделать факел?
— Есть фонарь. Вазила, оказывается, таскал с собой фонарь.
— Пусть будет фонарь…
Место, где погиб Акболат, нашли быстро. Просто потому, что там сидел Шеру. Заметив приближающихся, он открыл рот и издал жалобный стон.
— Не плачь, — сказала Ягмара. — Мужчины не плачут.
Она опустилась на колени перед прахом отца. Плоть иссохла в пыль. Кости лежали кучкой, череп откатился на несколько шагов. Она стала брать по косточке и складывать в мешок.
— Помочь? — спросил Ний.
— Нет. Просто свети…
За четверть часа она собрала
Потом они пошли искать место, где погибла мать. Это оказалось не так просто — там выгорело всё, что могло гореть. Но наконец они увидели красные искорки в пепле…
Ягмара нагнулась и подняла гребень. Он был не тронут пламенем, и от него исходила непонятная пока сила. Только это и осталось от матери…
Она собрала несколько горстей пепла и высыпала их на платок.
Найти места гибели братьев Бекторо оказалось проще. Они сгорели, но всё вокруг уцелело. Ягмара ссыпала и их пепел на тот же платок и завязала узлом.
— Хочешь похоронить их… дома? — спросил Ний.
— Нет. Пепел надо пустить по реке. Но это уже утром. Теперь надо похоронить Овтая… в конце концов, он не виноват…
— Мы уже похоронили его, — сказал Ний. — Но камень ставить не стали.
— Можно и поставить, он уже не воскреснет.
— Тогда — тоже утром.
Ягмара кивнула.
Пепел сплыл по течению, закручиваясь в маленьких водоворотах. Они смотрели ему вслед, пока было видно.
— Надо идти, — сказала Ягмара.
— Ты знаешь, куда?
— Знаю. Видишь — река течёт, а в долине никакого озера, ничего…
— Понял, — сказал Ний. — Я боялся, что придётся снова лезть под землю… ну, откуда Черномор выбрался.
— Нет, — сказала Ягмара. — Не придётся.
Река извивалась меж скал и вывела их к вечеру по другую сторону гор. Никаких волшебных приёмов применять не пришлось — видимо, выход открывался сам собою, — как, впрочем, и вход.
Земля здесь была выжженная и растрескавшаяся, ветер нёс пыль. Но поодаль стоял уцелевший лес, осенний, живой. Туда они и отправились — и к темноте достигли его.
— Я, наверное, вас скоро покину, — сказал Вазила. — Поблизости множество коней, они страдают. Я должен им помочь.
— Жаль, — сказала Ягмара, — но ты волен поступать так, как считаешь правильным. Не призовёшь ли нам напоследок несколько лошадок?
— Разумеется, — сказал Вазила.
Утром пришли лошадки, шестеро. Они были незнакомой Ягмаре породы — низкие в холке и с длинными, почти до земли, гривами и хвостами. Копыта их были лохматыми. Чем-то они напоминали того конька, которым сам Вазила притворялся на торжище.
— Они нас увезут? — усомнился Ний.
— О, да, — засмеялся Вазила. — Они очень крепкие и выносливые. Зимой сами добывают себе еду из-под снега. С ними будет очень мало забот.
Он пошептал ещё лошадкам на ухо, похлопал каждую по холке, погладил по морде.
— Прощайте, — сказал Вазила. — Я был рад помогать вам. И мне жаль всех людей, которые погибли. Но я ничего не мог сделать…
— Прощай, брат, — сказала Ягмара. — Может, ещё встретимся когда-нибудь. Возьми, — она протянула ему дудочку. — Может, пригодится. Или просто на память…