Дочь двух миров. Возвращение
Шрифт:
Через некоторое время след от бывшей ладанки заметно потеплел, и я решилась создать себе легкий стул и бутерброд. А пока жевала, запивая хлеб с сыром горячим кофе со сливками, осторожно обозревала свою новую тюрьму, радуясь особым возможностям шеосса видеть в темноте.
И вскоре убедилась: эта ловушка сделана на совесть и довольно давно. Сам возник закономерный вопрос – а для кого? Откуда могли взяться преступники на острове, куда нет доступа никому чужому? Значит, сюда сажали кого-то из своих – из магов или целителей. И они, несомненно, об этом знали, но почему-то все молчали, никому не жаловались.
Но не самими магистрами, это и ежу ясно. Во всем остальном мире они свободные и уважаемые люди, помощники и защитники бездарных земляков и соседей.
А здесь – то ли заключенные, то ли штрафная рота, сразу даже не назовешь точно. И можно не сомневаться, им самим такое просто не может нравиться. Я отлично помню, с каким обреченным видом они на нас нападали.
Тогда в чем дело? Какая сила заставляет их подчиняться хоть и талантливому, но бездарному артефактору? Я произнесла этот вопрос почти вслух и тотчас замерла, ясно осознав истину, которую уже подозревала и почти знала раньше, но просто не успела четко сформулировать в той кутерьме.
Конечно же артефакты. И далеко не обычные, это тоже ясно. Нечто среднее между тем, иезуитским, с каким ходил Данерс, и простым поводком повиновения, на каких держат денгулов шеоссы. И можно даже не спрашивать, как Чезен уговорил магистров использовать эти оковы, – наверняка наобещал особых бонусов.
Непонятно одно: ради каких благ? Чего ему тут не хватало? Почтения, денег, шмоток, женщин?
Теплая точка возникла где-то вдали и начала постепенно приближаться, а я следила за ней и пыталась просчитать, чего от меня потребуют и как будут действовать. Классическим методом, кнутом и пряником, или попытаются сразу поработить, чтобы иметь под рукой еще одного сильного мага? Тех магистров, которые тут оставались, Чезен наверняка успел выжать досуха.
Вскоре тепловое зрение доложило, что по длинным тоннелям в сторону моей камеры идут трое, и все буквально увешаны амулетами. Очень занятное ощущение, и теперь оно стало немного ярче, чем прежде.
Хотя межмировой портал еще в первый раз открывает дар в полную силу, но следующие переходы позволяют четче определить его грани и особенности. А мне еще добавился дар шеосса, и теперь я и сама не знаю, на что способна и какой у меня предел.
А гости уже близко. Заскрипели ржавые петли, и распахнулись створки, открывая узкую поперечную щель. Она расположена примерно на высоте трех метров, и мне очень интересно, много ли видно через нее пришедшим. Но, как оказалось, у них все предусмотрено. Выдвинулись узкие зеркала, а в камере вспыхнул маленький светильник, заставив меня раздраженно прищуриться. Мне и без него было неплохо.
А потом раздался страдальческий голос Дуси:
– Инлочка, дай слово вести себя хорошо, и я брошу тебе платье.
– А больше тебе ничего не нужно?
Ну понимаю, что невежливо, но просто не могу заставить себя общаться с ней как с человеком. С души воротит от лживого сочувствия.
– Не груби бабушке!
– Моя бабушка умерла, светлая была женщина. А других у меня нет.
– Она была самозванка! – Выдержки и рассудительности в Дусе ни на грош, и как дед не видел, кого пригрел?
– Инла, тебе не стыдно стоять перед
Судя по высокомерной интонации, это Берг.
– В каком? – с неподдельным вниманием осведомилась я и только тут поняла, что сверху им видны лишь мои рассыпавшиеся по плечам волосы, в этот раз почему-то не выросшие длиннее.
Ответа не последовало, но зеркала закрутились, явно пытаясь поймать более качественное изображение.
Эта игра надоела мне очень скоро. Магию, наполнявшую их амулеты, я уже скачала, и теперь она жгла изнутри, требуя выхода. Создав для начала несколько браслетов, колец и подвесок с камнями, я наполнила их впервые сляпанными заклинаниями защиты и энергией, надев на себя. Затем прикрыла на миг глаза и сотворила под смотровой щелью лесенку, а позади каморки, где стояли посетители, – прочную сейфовую дверь. Запертую, разумеется.
Тихо взвизгнула Дуся, грязно ругнулся ее сынок, но меня это уже не волновало. Последним усилием я превратила их узенькое оконце в просторную арку.
– Заходите, не стесняйтесь.
– Инла! – возмущенно взвыла красотка, претендующая на высокое звание моей бабушки. – Как ты смеешь?!
– Что именно? Искать выход из ловушки? – поинтересовалась, спокойно собирая с их арсенала последнюю энергию. – Так это святое право каждого пленника. А вот ты хоть иногда думаешь, что говоришь и кому? Какая я тебе Инла? И вообще, с какой стати ты меня поучаешь и стыдишь?
– Некрасиво отрекаться от родной бабушки, – наконец решился высказаться третий посетитель, финансист Клаурт.
Но справедливости ради нужно отметить, что в перебранку он вступил нехотя, и то лишь после гневного взгляда Дуси.
– Все байки о тебе лгут, – рассматривая номинального главу острова, пренебрежительно бросила я ему в лицо. – Рассказывают про талантливого финансиста, бога цифр и точности, а передо мной обычный подкаблучник.
– Инла, – скрипнув зубами от ярости, проскрежетала Дуся, – тебя отвратительно воспитали!
– А тебя, насколько мне известно, вообще никому воспитать не удалось. Ты умудрилась плюнуть в душу всем, кто делал тебе добро, поэтому не имеешь никакого права рассуждать о моем воспитании. А теперь прощайте. Разговаривать с вами мне скучно.
Создав рыбачью сеть, набросила ее на посетителей – пусть немного побарахтаются, и направилась к лесенке.
Вслед неслись проклятия и стоны. Незваные гости, не сообразив, что снять сеть несложно, задергались в разные стороны и свалились вниз. Хотя ступенек всего четыре и ушиблись претенденты на родство со мной не больше, чем я, когда попала в эту ловушку, но шуму было, как от толпы футбольных болельщиков.
А потом вдруг стало тихо, и мне в спину ударил тугой ком раскаленного воздуха.
Не знаю, что именно сработало, защита шеосса или один из моих неуклюжих щитов, но меня даже не обожгло. Зато разозлило.
– И вы еще пытаетесь доказать, что не чужие мне?! – обернувшись рявкнула я на ошеломленно замершего «папашу». – Да я вас после этого за людей не считаю, запомните это навсегда! И еще зарубите себе на носу мое последнее слово: мужчина, который просто переспал с девушкой и больше ни о ней, ни о ребенке не волновался, никакого права считаться отцом не имеет.