Дочь дыма и костей
Шрифт:
— Что? — спросила она, ощутив неловкость. — Почему ты так на меня смотришь?
Он провел пальцами сквозь густые, коротко стриженные волосы, на мгновение задержав ладонь на лбу, и смущенно ответил:
— Не могу не смотреть.
Кэроу ощутила прилив радости. Этим утром суровость исчезла с его лица. Губы слегка раскрылись, взгляд стал не таким подозрительным, да к тому же она увидела — или вообразила? — мелькнувшую улыбку. Нетрудно было представить, как он улыбается по-настоящему.
Возможно, для нее.
«О
Она вкратце рассказала ему, что узнала от официантки, но не была уверена, понял ли он хоть что-нибудь. Имел ли он представление о телевидении, не говоря уже об Интернете. Или о телефонах, если уж на то пошло.
— Подожди минутку, — сказала она и набрала номер Зузаны, которая ответила после первого же гудка.
— Кэроу! — взорвался ее голос в трубке.
— Это я…
— О господи! С тобой все в порядке? Я видела тебя в новостях. И его тоже! Ну и дела, Кэроу! Ты хоть поняла, что умеешь летать?
— Да, знаю, знаю. Клево, правда?
— Это не клево! Это ужасно! Я думала, ты погибла.
Зузана была на грани истерики, и несколько минут Кэроу успокаивала ее, не отводя взгляда от Акивы и стараясь сохранять кошачью надменность.
— С тобой правда все в порядке? — спросила Зузана. — Он тебе часом нож к горлу не приставил?
Кэроу быстро пересказала Зузане события прошлой ночи, не забыв упомянуть, что он не хотел причинить ей боль, и закончив фразой: «Мы… э-э-э… встречали рассвет на крыше собора».
— Какого черта? Это что, свидание?
— Нет, не свидание. Честно говоря, не знаю, что это было. Понятия не имею, что он делает здесь.
Она взглянула на него, и голос ее дрогнул. Нет, ее смутила не улыбка и не метки на руках. Непонятно откуда, но она знала, что на правом плече у него множество рубцов. Наверное, заметила, как он осторожничает с ними… Однако откуда ей известно, как они выглядят?
И какие они на ощупь?
— Кэроу? Алло, Кэроу!
Кэроу зажмурила глаза и откашлялась. Ее собственное имя пролетело мимо, никак не связанное с ней. По тому, как разволновалась Зузана, она поняла, что выключилась из разговора.
— Я здесь.
— Где? Я спрашиваю: где ты?
Кэроу насилу вспомнила:
— М-м-м… В чайной на Нерудовой.
— Оставайся там. Я иду к тебе.
— Не надо…
— Я иду!
— Зузи!
— Кэроу! Не заставляй меня прибегнуть к моим кулачкам!
— Ладно, — смилостивилась Кэроу. — Давай!
Зузана снимала жилье неподалеку, в Градчанах, [8] у тетки-вдовы.
— Буду через десять минут.
— Если б ты могла летать, явилась бы куда быстрее, — не удержалась Кэроу.
— Офигеть!
— Думаю, он никуда не уйдет, — сказала Кэроу, пристально глядя в глаза Акиве, и понимала — он действительно не уйдет, но не понимала почему.
8
Градчаны — один из исторических районов Праги.
Он — не человек. И даже не из ее мира. Он — солдат, ведущий счет жертвам, и враг ее семьи. И все же что-то связывало их, что-то, по силе превосходящее все эти доводы и дарящее ей чувство такой внутренней гармонии, что любые попытки сопротивляться вели к разладу с собственным «я».
Всю жизнь ее постоянно дразнила иллюзия чего-то недостижимого, но теперь все было иначе. Здесь, в присутствии Акивы, даже когда они говорили о войне и нескончаемой вражде, она чувствовала, как ее обволакивает его тепло. Вопреки всем разумным доводам, она была уверена, что ее место — рядом с ним.
33
Нелепость
— Сейчас сюда явится моя буйная подруга, — барабаня пальцами по столу, сказала Кэроу.
— Которая была на мосту?
Вопрос напомнил о том, как вчера Акива ходил за ней следом. Наверное, видел Зузанино представление.
Кэроу кивнула.
— Она знает о существовании твоего мира. И в курсе, что ты пытался меня убить, так что…
— Мне следует бояться? — спросил Акива, и Кэроу показалось, что он говорит серьезно. Однако это была очередная попытка пошутить с невозмутимым видом, как давеча на крыше собора, когда он удивил ее предложением сталкивать вниз неудавшихся кавалеров.
— Еще как, — ответила она. — Перед ней все дрожат от страха. Сейчас увидишь.
Кэроу сидела, прижав ладони к пустой чашке, — не столько из боязни направить на Акиву их магическую силу, сколько для того, чтобы устоять перед соблазном прикоснуться к его рукам. Вид смертельных меток отталкивал. Но одновременно с отвращением она чувствовала… притяжение.
Она догадывалась, что он тоже борется с желанием протянуть к ней руки. Он не сводил с нее глаз, она то и дело заливалась краской, разговор еле теплился, когда дверь распахнулась.
В чайную ворвалась разъяренная Зузана, протопала прямиком к столу и уставилась на Акиву, готовая разразиться бранью. Но осеклась. На ее лице злость боролась с благоговейным трепетом, и последний победил. Она бросила косой взгляд на Кэроу и выдала в изумлении:
— Ух ты! Спаривайтесь! Немедленно!
Это было так неожиданно, что Кэроу расхохоталась. Откинувшись на спинку стула, она дала волю смеху — чудесному, заливистому, — который снова изменил невозмутимое выражение лица Акивы. Тот изучал ее с таким вниманием, что она вздрогнула.