Дочь Галилея
Шрифт:
Монах Кастелли, достигший уже пятидесяти лет, жил в Риме, куда папа Урбан VIII вызвал его как специалиста по гидравлике для наблюдения за проектами по водоснабжению и осушению земель вокруг Вечного города. За несколько лет до того Урбан уже обращался к нему за подобными консультациями. В прошлый раз Кастелли руководил работами по регулированию уровня воды в озере Тразименто по указанию папы Клемента VIII, так что он по праву считался в Риме ученым и знающим человеком. Кастелли также преподавал физику в римском колледже Сапиенца, а в 1628 г. написал книгу об измерении объема текущей воды. Он послал один экземпляр Галилею в расчете получить от него комментарии, а в конце феврале 1629 г. Кастелли упомянув о том, что давний соперник Галилея, отец Кристофер Шайнер, готовит к изданию большое новое сочинение о солнечных пятнах. В своих «Письмах о солнечных пятнах» Галилей вывел его под псевдонимом Апеллес. (Впрочем, в типографии возникла серьезная задержка, и новая книга Шайнера «Rosa Ursina» («Роза Медведицы») увидела свет лишь два года спустя, в апреле 1631 г.)
Кастелли
Должно быть, мысль о том, что Шайнер снова возвращается к вопросу о солнечных пятнах, подхлестнула Галилея, потому что в апреле он заявляет в письме, что обещанная книга несомненно будет изобиловать разнообразными ошибками и несообразностями. Тем не менее ученый перечитал свои старые материалы о солнечных пятнах, чтобы проверить, не упустил ли он чего Галилей заметил, что в течение года пятна перемещаются по поверхности Солнца довольно странным образом Их путь иногда пересекает самую середину светила а в других случаях изгибается по дуге либо вверх, либо вниз. Летом 1629 г. Галилей высказал догадку, что скорее всего пятна эти постоянно находятся на поверхности, перемещаясь относительно солнечного экватора. Только кажется, что они отклоняются вверх или вниз, - и это зависит от времени года, поскольку наш угол зрения меняется благодаря годовому обращению Земли вокруг Солнца, ось которого расположена наклонно к земной орбите.
Таким образом, Солнце предоставляло собственное физическое доказательство в поддержку теории Коперника, которое отлично согласовывалось со свидетельством наличия приливов и отливов.
Каким же ударом для ученого оказалось узнать, что Шайнер - глупец, принимавший солнечные пятна за звезды, пока Галилей не поправил его, - теперь готовится опубликовать свое монументальное открытие! Это потрясение побудило великого ученого вернуться к незаконченной рукописи. Если ему и нужен был еще один побуждающий к труду стимул, им могло стать желание получить за книгу деньги, - они были особенно нужны теперь, когда невестка ждала ребенка, сын все еще не нашел работу, а сестра Мария Челесте отчаянно стремилась хоть чуть-чуть улучшить условия своего существования, купив в монастыре отдельную келью.
Возлюбленный господин отец! Неудобства, которые я переношу с тех пор, как поселилась в этом доме, связаны с необходимостью иметь здесь собственную келью. Я понимаю, что Вы знаете это, по крайней мере отчасти, а теперь я должна более четко объяснить Вам все, рассказав, как два или три года назад нужда заставила меня покинуть ту маленькую келью, которую мы занимали и за которую заплатили старшей сестре, наблюдающей за послушницами (согласно обычаю, соблюдаемому нами, монахинями), тридцать шесть скуди. Я отдала ее практически в полное распоряжение сестры Арканжелы, дабы та (насколько это возможно) смогла держаться дальше от этой самой старшей сестры, мутной резкими перепадами настроения и представляющей настоящую угрозу. Я опасалась за сестру Арканжелу, которая часто находит общение с окружающими невыносимым; более того, сестра Арканжела по природе своей сильно отличается от меня, она весьма эксцентрична, мне постоянно приходилось уступать ей во многом, чтобы жить рядом в мире и согласии, поскольку на самом деле мы очень сильно любим друг друга. В результате я проводила все вечера и ночи в обременительном обществе старшей сестры (хотя время для меня проходило довольно легко благодаря Господу, Который несомненно заставляет меня переносить эти испытания ради моей же пользы), а днем я скиталась как пилигрим, не имея собственного места, где можно было бы отдохнуть часок наедине с собой. Я не жажду обладать большим или очень красивым жилищем, мне нужен всего лишь маленький кусочек пространства, крошечная комнатка, которая всегда была бы в моем распоряжении, а сейчас одна монахиня, отчаянно нуждающаяся в деньгах, хочет продать как раз такую келью, благодаря тому, что в мою пользу высказал сестра Луиза, эта монахиня отдала мне предпочтение перед всеми другими, предлагавшими ей деньги за эту комнату. Но поскольку цена составляет 35 скуди, а у меня , есть только 10, благородно предоставленных мне сестрой Луизой, и еще 5 должны поступить ко мне вскоре, мне не хватает средств приобрести эту келью . А я ужасно боюсь потерять ее, досто славнейший господин отец, если Вы не поможете мне набрать оставшуюся сумму в 20 скуди.
Я объясняю Вам эту нужду, господин отец, с дочерней уверенностью и без церемоний не потому, что хочу погрешить против той нежности и любви, которую так часто выражала им. Я только повторю, что это вопрос крайней необходимости, средство избавить меня от того состояния, в котором я нахожусь, и при том, что Вы любите меня так сильно и - я знаю это - желаете мне счастья, Вы можете легко представить себе, какое огромное облегчение и радость принесет мне это, причем сии чувства будут самого верного и честного рода, потому как все, что я ищу, это немного спокойствия и уединения. Возможно, Вы скажете мне, достославнейший господин отец, что получить необходимую сумму я могла бы из тех 30 скуди, которые внесены в монастырь; на это я отвечу (не говоря уж о том, что невозможно получить эти деньги достаточно быстро, а вышеупомянутая монахиня желает продать келью немедленно),
Писано в Сан-Маттео, июля, 8-го дня, в год 1629-й от Тождества Христова. Самая любящая дочь, Сестра Мария Челесте
Старшая сестра, наблюдавшая за послушницами, у которой сестра Мария Челесте и сестра Арканжела приобрели свою первую маленькую комнатку за 36 скуди, была избрана настоятельницей для «построения святой жизни и исправления поведения» новых обитательниц монастыря, что отвечало правилам ордена. Но эта женщина, которую сестра Мария Челесте ни разу не называет в письмах по имени, сама многократно нарушала устав, страдая серьезной эмоциональной нестабильностью, которая становилась причиной непрерывной болтовни.
«Сестры должны хранить молчание от Вечерни до Третьего часа…Пусть они также хранят молчание в церкви и в спальнях. (Устав ордена св. Клары, параграф 5).
Большинство обитательниц Сан-Матгео ночевали в общих спальнях, хотя в монастыре были и многочисленные отдельные кельи, которые можно было приобрести за определенную плату - сверх вклада, внесенного семьей в обитель при поступлении туда девушки, и в дополнение к суммам, платившимся регулярно за ее содержание. В этом смысле, несмотря на то что бедные клариссы жили в нищете, некоторым приходилось хуже, чем другим. И все же, поскольку сестры питались вместе и получали одни и те же блюда, доход, получаемый обителью от продажи отдельных келий, шел на улучшение общей жизни.
Не допускается, чтобы кто-либо из сестер посылал письма, а также получал или отдавал что-либо из монастыря без разрешения матери-настоятельницы. Равным образом не разрешается иметь какие-либо вещи без позволения настоятельницы, если это не дано ею самой. Но если родственники или другие люди что-либо присылают одной из сестер, настоятельница должна отдать все этой сестре. Затем, если понадобится, она может сим воспользоваться или из благотворительности отдать полученное нуждающейся сестре. Однако если сестре присланы какие-либо деньги, настоятельница, опираясь на здравый смысл, должна посоветовать той, как распределить эти средства в зависимости от того, в чем она нуждается» (Устав ордена св. Клары, параграф 8).
Галилей, разумеется, прислал сестре Марии Челесте 20 скуди, но ее положение было гораздо более сложным и опасным, чем можно судить по неловкому и путаному письму, в котором она просила о помощи, на самом деле у нее ушло несколько месяцев на то, чтобы набраться храбрости и решиться рассказать отцу, поглощенному размышлениями о двух системах мироздания, обо всей череде событий, связанной с деньгами, старшей сестрой и получением отдельной кельи.
29 октября в письме к своему другу, юристу Элиа Диодати, в Париж он писал: «Чтобы дать тебе общее представление о моих теперешних занятиях, должен сообщить, что месяц назад я снова взялся за “Диалоги о приливах”, оставленные три года назад, и благодаря милости Бога я встал на правильный путь, так что, если продержусь зиму, надеюсь довести работу до конца и немедленно после этого опубликовать ее». Они познакомились во время визита Диодати во Флоренцию в 1620 г., и с тех пор между ними завязалась интеллектуальная переписка. Диодати родился в Италии, но переехал сперва в Женеву, а затем в Париж, поскольку его семья придерживалась протестантизма, так что в письмах к нему Галилей мог со всей прямотой говорить, что новая книга направлена в поддержку учения Коперника: «В ней, помимо материала о приливах, будет рассмотрено много других проблем и дано наиболее исчерпывающее подтверждение системы Коперника за счет демонстрации ничтожества всего, что выдвинуто Тихо и другими против его учения. Работа получится весьма большая, полная новшеств, которые благодаря свободной форме диалога я имею возможность продемонстрировать без занудства или излишнего пафоса»[49].
Галилей представил свидетельства существования солнечных пятен в третий день «Диалогов» - в день, посвященный дискуссии о годовом вращении Земли. Эта тема поднималась сразу после вдохновенной демонстрации расположения планет, в ходе которой Сальвиати показывал, что кажущиеся беспорядочными траектории движения Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна могут быть объяснены перемещением самой Земли по орбите, расположенной между Марсом и Венерой, вокруг Солнца.
И прямо вслед за этим, на одном дыхании, Сальвиати продолжает: «Но другое следствие не менее замечательно, чем это, оно содержит, вероятно, еще более тугой узел загадки, который необходимо распутать, используя человеческий ум, вынужденный признать годовое вращение нашего земного шара. Это новая и беспрецедентная теория затрагивает само Солнце, которое проявляет нежелание оставаться в стороне от предоставления доказательств, столь важных для построения выводов, и хочет стать величайшим свидетелем всего этого, без исключения. Итак, теперь мы услышим о новом и могущественном чуде».