Дочь Гробовщика
Шрифт:
– А теперь приступим. В этом семестре мы начнем проходить высшую нежить, а в конце будет письменный опрос по пройденному материалу.
Пока он читал лекцию, показывая на доске плакаты с тем или иным существом, все быстро записывали, а затем случился тест. Под шум уходящих из аудитории я сдала работу и хотела последовать за ними, но Аластор остановил меня, положив руку на плечо. На это действие обратили внимание две некромантки, но под пристальным взглядом преподавателя ушли.
– Да, профессор Аластор? – вежливо поинтересовалась я мужским
– Диаваль, наедине, как и прежде, можешь обращаться ко мне на «ты», – он улыбнулся. – Теперь расскажи, как получилось, что, не успев начать учебу, ты уже впутался в историю с этими глупцами? – он сложил руки на груди.
О смене внешности Варлок поведал другу незадолго до моего поступления в Виверну. Каждый в их профессии знает – безопасность семьи превыше всего.
– Не знал, что спасти жизнь животного – это «впутаться в историю». Мне стоило отсиживаться у себя в комнате и зубрить схемы? – в моем голосе звучал сарказм.
Наверное, сейчас я напомнила Аластору своих старших братьев с их вечной тягой к приключениям, нарушением правил, наглостью.
– Ни в коем случае, но ты мог попасться, хорошо, что додумался скрыть себя мраком. Хотя Ариан утверждал, что видел чьи-то фиолетовые глаза.
– Мало ли, чьи глаза он видел… – но свой прокол я поняла, вместе со входом во мрак необходимо менять и цвет глаз, сделав черными или белыми, ведь у духов глаза скрыты белесой пеленой.
Я тяжело вздохнула. «Дьявол кроется в деталях. Они могли запустить в меня не отпугивающим, а атакующим заклинанием и оглушить или сильно ранить. Что бывает с такими самонадеянными глупцами ночью на кладбище в компании пяти парней – и гадать не надо».
– Признаюсь, я забылся.
Он смерил меня внимательным взглядом:
– Этим ты и отличаешься от братьев. Те бы на твоем месте били кулаком в грудь, выражали крайнюю степень недовольства и упрямства, а ты умеешь признавать ошибки и, главное, учиться на них. Впредь будь внимательнее, надеюсь, следующего раза не случится, а за кладбище спасибо. Признаюсь, моя оплошность, да я и не любитель уборки, раньше этим маниакально занимался твой отец.
– Сторож доложил?
– Кто же еще? – Аластор усмехнулся. – С утра, перед занятием, ни свет ни заря пришел в жилое крыло преподавателей и давай стучать, я даже побриться не успел, – он потер щетину. – Но не переусердствуй, а то упадешь в обморок, потом ищи тебя по могилам.
– Не смог пройти мимо, там работы непочатый край, – пожаловалась я.
– Ты прямо как отец! – он хлопнул ладонью по столу. – Тот такой же педант в уборке, на дежурствах спать не ложился, пока все трещинки в надгробных плитах не уберет и надписи не вернет, – Аластор закатил глаза. – Я займусь этим делом, не откладывая, а то забыл на несколько лет – и вот результат. Если бы не ты, я бы и не узнал, что на кладбище проводят абсолютно идиотские ритуалы, уму непостижимо: до чего додумались, и ведь у меня под носом! В этом мне не хватает подозрительности и настороженности Варлока, у того интуиция срабатывала
– Зато вы, кхм… то есть ты, дядя Аластор, отличный чертежник, и как бы братья не ворчали, обсуждая твои методы воспитания во времена их учебы, про себя они всегда воздают тебе хвалу, когда на задании необходимо нарисовать схему.
Веселость на его лице сменилась озабоченностью:
– Где кинжал, о котором ты написал?
Я достала его из потайного кармана в сумке и вручила дяде:
– Обычно я не таскаю с собой улики – это не безделушка, – усмешка тронула мои губы.
– Хорошо, – он забрал стилет. – Ступай и будь начеку.
Я кивнула и ушла на зельеварение. Увы, но этот предмет давался с трудом, как, впрочем, и кулинария. Умение приготовить зелье или эликсир было одним из важных для любого мага-боевика. По большей части, ими становились оборотни или вампиры, которые впоследствии вступали в ряды напарников некромагов. В инквизиторы их отбирали с такой же тщательностью, как и самих некромагов. И им частенько приходилось заниматься не только начертанием пентаграмм и изгнанием темных сил, но и приготовлением лечебных эликсиров, потому что только истинный некромаг мог удержать в своих руках две нити – жизни и смерти.
В аудиторию я вошла одной из последних, столкнувшись в дверях с высоким парнем в черном балахоне. «Ему только косы не хватает. Смерть ходячая», – такими же черными были его большие, как у Аластора, глаза и торчащая из-под капюшона челка. Когда наши взгляды встретились, всем своим естеством я ощутила глубину мрака, хранящегося в душе парня: такие от природы наделены способностью ходить через него. И только из них получаются сильные некромаги, способные стать инквизиторами. Студент раскрыл рот с тонкими губами, собираясь что-то сказать, но не успел.
– Заходите, мои милые, чего в дверях застряли. Или я должна вас дожидаться, чтобы начать готовить зелья? – поторопила нас Касиопея Зеварцер.
Это была сильная ведьма, преподававшая зельеварение и лекарское ремесло. Она возглавляла кафедру целителей, о чем говорило длинное зеленое платье, расшитое на рукавах и подоле серебряными узорами. Ее золотые волосы с тонкими прядками седины убраны в высокую прическу, скрепленную заколкой-амулетом с драгоценными камнями.
Она махнула рукой с длинными ногтями, приглашая войти.
Аудитория оказалась очень маленькой, и для нас остался единственный стол в последнем ряду у окна. «Будет уроком, чтобы не опаздывала. Главное, ничего не пропустить», – отругала я себя, сев на скамью и вытащив тетрадь для записей.
– Итак, дети мои, поскольку в конце недели у старшекурсников с боевого факультета начнутся практические занятия, сегодня мы приготовим ранозаживляющий и обеззараживающий эликсир. Учтите, никому не позволяется халтурить, иначе пострадают ваши товарищи, – взмах рук, и на каждом столе появились котлы, несколько колб и склянок с ингредиентами, а также свитки с рецептами.