Дочь химеролога
Шрифт:
— «Сати, такой глупый смех тебе не идет».
— «Бра-а-атик. Вечно все испортишь. Уж и пошутить нельзя было. Ты смотри, сколько радости вокруг разлито, хоть ложной черпай!»
— «М-да, судя по всему, ты уже нахлебалась. Ничего, я сейчас приведу в чувство».
— «Ты о чем?»
— «Сестренка, а не хочешь тоже папе показаться?»
— «Ой!»
— «Что ой? Мы же вроде как
— «Братик, а как же ты?»
— «А что я? Папой он мне быть не перестанет. Именно мне, а не тому, кто жил в том теле раньше. И я сомневаюсь, что его чувства изменятся. Наоборот, два ведь лучше чем один? Да и все равно делить придется, нас тут четыре десятка».
Я ощутил, как посерьезнев, Сати неожиданно задумалась. Нет, прочитать можно было, но лезть в ее мысли я давно себя отучил. Как минимум — это некрасиво. И главное, единственное, что осталось своего. И вот…
— «Знаешь, братик. Очень странные ощущения. Я действительно люблю Даниэля как папу. Но. У меня есть… была… мама. И я очень хотела бы ее увидеть еще раз. И настоящий отец еще жив. И даже брат родной есть. Живой. Я не знала, честно. Только сейчас, непонятно как, это осознала. Или вспомнила. Хоть почему-то и не все. Как зовут, кто они… по-прежнему пусто. Прости».
— «Ясно. И да, ничего страшного, хоть куча братьев. Любимой сестренкой ты все равно быть не перестанешь».
— …
— «А вот реветь совсем необязательно…»
— «У-уже в-все. Б-братик, я тебя тоже люблю!»
…
— «То есть показаться Даниэлю все же не хочешь? Да и про твою семью он может рассказать. Только давай честно».
— «Я… боюсь».
— «Ну вот, еще одна. Как другим советовать, проблемы нет. А что-нибудь для себя предпринять, уже не может. Все давай, пошли!»
— «Бра-а-атик…»
…
— Привет, Эли!
Погруженный в разговор с сестренкой, я не заметил, как рядом появилась сияющая радостной улыбкой Чиса. За ней, похоже притащенные как на буксире, стояли Акена и Кен.
— Я так рада, что ты с нами!
Да, сама непосредственность. Даже обидеться невозможно. Поэтому улыбнувшись, ответил:
— Я тоже Чиса.
Потом, посмотрел на брата с сестрой и, вспомнив, что так и не поблагодарил, сделал глубокий поклон:
— И вас рада видеть. Простите, что не смогла сразу, но большое спасибо за матрицы. Очень помогли!
Сильно покраснев и смутившись, они пробормотали скороговоркой что-то вроде: «Нестоитблагодарностимысчастливычтопомогли!» После чего, уже, в свою очередь, утащили Чису, успевшую только помахать рукой и крикнуть: «Еще поговорим», — обратно в толпу ребят. Какая милота!
…
Так, ну вроде Регна с Даниэлем обниматься закончили. И остальные дети немного разошлись в стороны. Уже распределились по небольшим группам, что-то обсуждают. Но на папу постоянно оглядываются, как
Я посмотрел на отца, потом на девочку, отошедшую чуть в сторону, похоже, догадывающуюся, что сейчас произойдет что-то необычное, и уже собрался сказать, как вдруг…
Сначала даже не понял. Но, окружающий нас туман начал меняться и темнеть. Вновь возникшие отдельные пряди стали касаться тела, пытаясь о чем-то предупредить. Появилось что-то тревожное и непонятное. И оно становилось все сильнее. Возникло осознание стремительно уходящего времени, и на самой грани ощущений чей-то невероятно усталый голос едва слышно произнес: «Поторопитесь, я уже почти не могу… сдерживать». Как странно. Хотя, похоже, кроме меня, никто из присутствующих здесь, ничего не почувствовал и не заметил. Однако явно стоит прислушаться. Поэтому произнес совсем не то, что планировал.
— Регна, а что вы собирались делать дальше? Ведь не будете же сидеть тут до бесконечности. Скоро всем придется «вернуться», и что тогда?
Улыбнувшись, девочка довольным голосом ответила:
— Неужели ты думаешь, что мы не готовились к этому моменту?
Потом стала более серьезной и, посмотрев на Даниэля, продолжила:
— Папа для нас самый лучший, но много в прошедшей жизни сделал… «неправильного». Поэтому просто так в свои Врата не попадет. Не примут. А Круговорот сразу отправит в Нижние миры, где ему предстоит пройти через несколько очень неприятных перерождений.
Внимательно слушающий ее и слегка пришедший в себя от навалившихся чувств, Даниэль, поморщился, кивнул и сказал:
— Я очень благодарен своим детям, что смог ощутить столько счастья разом. Теперь мне не так тяжело будет «туда» уходить.
— А кто сказал, что ты куда-то пойдешь? — со странной интонацией произнесла Регна.
И, под удивленно приподнявшиеся брови эльфа, неожиданно крикнула:
— А ну всем тихо! Давайте начинать! Пора!
Гул голосов стих. Дети переглянулись, и стали быстро выстраиваться в ряд перед недоумевающим Даниэлем. Девочка, подтолкнув меня в плечо, негромко сказала:
— Эли, ты тоже вставай, чем больше, тем лучше. Хотя вероятность уже полная, но мало ли чего.
Хм, как говорится «все страньше и страньше». Ладно, времени немного есть, да и результат предстоящего действия, похоже, важнее, чем пока непонятная опасность.
…
Регна вышла вперед, встав перед замершими неподвижно ребятами, и громко произнесла:
— Используя данное Круговоротом право, призываю к ответственности находящуюся тут душу, в последней жизни именуемую Дарданинэль Лицифианаролис или Даниэль Люцифиано, и объявляю Суд Душ.