Дочь игрока

Оуэн Рут

– Добрый день, милорд, – сказала она, совершенно не смутившись.

Эдуард молча уставился на рыжеволосую всадницу. Казалось, он лишился дара речи. Граф собирался бросить вызов хитрой мошеннице, нарядившейся в пестрое нелепое платье, и вдруг увидел перед собой изящную женщину, полную достоинства, прекрасно державшуюся в седле. Эдуард был озадачен. До этого он нисколько не сомневался в том, что она самозванка. Но ведь самозванки не могут держаться в седле точно аристократки… И взгляд у них совсем не такой…

– Я думаю, ваш брат прав, – подал голос доктор Уильямс.

– Меня

не интересует, что вы думаете! – вспылила Эми. – Клара моя подруга, и ее семья нуждается в помощи.

– Я не говорил, что не следует им помогать. Но здесь очень опасно, а вы так молоды…

– Но не так глупа, как вам кажется. И я не позволю поучать меня.

– Я вас и не поучаю. Но если бы вы спокойно выслушали…

– Не желаю слушать, что вы…

– Тихо! – рявкнул граф, и спор мигом прекратился.

Эдуард вздохнул и запустил пальцы в волосы. Конечно же, сестра очень рисковала, отъехав так далеко от дома, но граф знал, что спорить с ней бесполезно. Он повернулся к Сабрине:

– Мисс Уинтроп, что здесь, собственно, происходит?

Рина если и удивилась, что граф обратился к ней с вопросом, то не подала виду. Она, не теряя самообладания, объяснила, куда они направляются и с какой целью. Граф же, глядя на нее, невольно восхищался ее умением владеть собой.

– И я от всей души поддерживаю вашу сестру, – сказала в заключение Рина.

Эдуард бросил взгляд на Эми. Ей было всего пять лет, когда их родители погибли в дорожной аварии, и Эдуард, всю жизнь опекавший сестру, испытывал к ней отцовские чувства. Избалованная очаровательная малышка превратилась в женщину с добрым сердцем. Граф понял, что у него есть все основания гордиться сестрой. Снова повернувшись к Рине, он тихо проговорил:

– Похоже, мисс Уинтроп, мы сходимся во мнениях. По крайней мере, по одному вопросу.

Сабрина в изумлении уставилась на графа. Он мысленно улыбнулся – наконец-то эта женщина утратила самообладание. И тут она поджала губы, а потом робко, неуверенно улыбнулась. Улыбка эта была такой искренней, такой естественной, что граф вновь невольно восхитился ею. Возможно, она не обладала красотой его сестры, но в ней было нечто… чрезвычайно привлекательное…

«Нет в ней ничего особенного, – убеждал себя граф. – К тому же она самозванка, мошенница, обманувшая моих близких. Теперь она и меня хочет обмануть…»

Натянув поводья, граф повернулся к юному конюху.

– Тоби, возвращайся в Рейвенсхолд. Мы с доктором Уильямсом проводим леди в деревню. Но чтобы это больше не повторялось. – Он повернулся к сестре, нахмурился. – Эми, я одобряю твои действия. Но помогать надо иначе. Ты меня поняла?

– Но…

– Ты поняла?

Губы Эми задрожали, однако она промолчала и направила коня в сторону деревни. Граф устыдился своей резкости, но тоже промолчал – ведь он отвечает за безопасность сестры.

Семья Клары жила в маленьком, но чистеньком домике. Мебель была накрыта кружевными салфетками, а на подоконниках стояли горшки с цветами. У Рины комок к горлу подкатил – этот уютный домик так походил на тот, где прошло ее детство! Клара оказалась милой застенчивой девушкой,

и Сабрина невольно подумала: как же бессердечен мужчина, который ее бросил. Она отвела Эми в сторонку и спросила, есть ли надежда на то, что молодой человек Клары сделает ей предложение. Эми печально покачала головой.

– Клара отказалась назвать его имя. Даже мне не сказала. Но кое-что наводит меня на мысль, что он – человек знатный и не хочет иметь с ней ничего общего.

Было очевидно: Эми и ее бывшая горничная действительно привязаны друг к другу, и эта дружба не могла не вызывать восхищения. В какой-то момент Рине показалось, что даже доктор Уильямс поглядывает на Эми с одобрением. Впрочем, это продолжалось недолго. Когда они отправились обратно в Рейвенсхолд, Эми и Чарльз снова затеяли спор. Сабрина, не желавшая их слушать, немного отстала.

– Эти двое ссорятся, словно муж с женой, – раздался рядом с ней мужской голос.

Сабрина вздрогнула от неожиданности – ведь граф остался в деревне, чтобы позаботиться о каком-то ремонте. Она не ожидала, что он так быстро их нагонит, и теперь растерялась, не зная; Как ответить. Поэтому сказала первое, что пришло в голову:

– А вы невысокого мнения о супружестве, милорд…

Рина в ужасе прикусила язык – ее замечание оказалось на редкость опрометчивым, ведь Эми рассказывала ей о семейной трагедии графа. Но если лорд Тревелин и нашел в ее словах некий скрытый смысл, то не подал виду. Бросив взгляд на Рину, он проговорил:

– Я невысокого мнения о многих вещах, мисс Уинтроп. Я… ох, полегче, Брут.

Граф осадил своего норовистого коня. Сабрина посмотрела на него с удивлением:

– Вы назвали своего коня в честь римского… предателя?

– Или римского патриота, если считать Цезаря тираном, – ответил он, поглаживая по шее своего гунтера. – Вижу, вы знакомы с древней историей, мисс Уинтроп, А я-то думал, что вы лучше разбираетесь в Библии. Ведь вас воспитали миссионеры.

Рина почувствовала подвох в его словах.

– У нас в доме любили всякую литературу. Как и у вас, мне кажется. Или вы из тех мужчин, которые считают, что женщинам не следует давать образование?

Граф с усмешкой взглянул на собеседницу:

– Напротив, я очень уважаю образованных женщин. Поэтому дочь обучают вместе с сыном. Я не хочу, чтобы она выросла скучающей пустышкой. Но мы говорили о вас, мисс Уинтроп, о вашем удивительно разностороннем образовании. Вы, например, прекрасная наездница, прекрасно держитесь в седле.

– Благодарю вас, – ответила Рина, удивленная неожиданным комплиментом.

– Это просто удивительно… – с непринужденным видом продолжал граф. – Ведь вы в детстве не любили лошадей.

Проклятие! Ей не следовало принимать его комплименты за чистую монету.

– Было глупо с моей стороны не любить их, правда? Лошади гораздо честнее некоторых людей.

Лорд Тревелин снова усмехнулся:

– Полагаю, вы имеете в виду и меня…

– Я вас слишком плохо знаю, чтобы утверждать подобное, милорд. Но мне в жизни многое довелось испытать. Это, должно быть, повлияло на мои взгляды и суждения.