Дочь Императора. Том 2

Еремина Дарья Викторовна

— Поехали…

Подтверждая свои слова, отец спустил ноги с кровати. Я подскочила к нему, кладя руки на плечи. Куда ты собрался в таком состоянии? Качая головой, я пыталась его удержать. Положив ладонь на мою руку, отец грустно улыбнулся.

— Андрес… — Зашла в комнату Марго. Обернувшись к матери, он замер. — Потерпи хотя бы пару недель. Оно никуда от тебя не убежит.

Я стояла, совершенно не понимая, что происходит, и боялась убрать руки от отцовских плеч. Сдавшись, он откинулся на подушку и вздохнул. Подойдя, Александр протянул руку. Усмехнувшись, отец вложил в раскрытую ладонь колечко.

Саша вышел и направился в свою библиотеку.

—

Куда он собрался? — Спросила я, прикрывая за собой дверь.

Дед положил кольцо на столик и сказал: «Мир». Указал на оранжевую отметку Инфора и запустил комментарий. «Оранжевый, — сказал спокойный голос мага. — Какие-то белые деревья, судя по всему порталы».

— И? — Не поняла я.

— Андрес это дерево… — Саша крутил глобус, ища еще хотя бы одну оранжевую метку. Не найдя, поднял взгляд. — С пятнадцати лет ищет.

— И что это за дерево? Зачем оно ему?

— Думаю, он надеется, что оно приведет его к Хранителю знаний. Самому древнему ланиту на земле.

— Они же ушли. — Тряхнула я головой.

— Все, кроме этого… — Кивнул дед на оранжевую метку.

— Зачем ему этот древний ланит, кроме как поболтать за чашечкой чая? — Я присела на диван, подбирая ноги. Саша сел в кресло.

— Я могу только предполагать. Если хочешь знать точно, спроси у Андреса. — Вздохнул он, потирая подбородок. — Надо же… А откуда эти метки?

— Из раскопок.

Налив вина себе и мне, дед рассказывал о своих ежегодных поездках в раскопки в качестве видока. Поведал о находках, которые могли увидеть лишь единицы. Мы болтали до глубокой ночи.

Я спрашивала об отце, сможет ли он встать через пару недель. Саша лишь передал слова медика о том, что на Андресе заживает все как на ланите. Более полумесяца он был без сознания, переломанный и не оставляющий надежд на быстрое выздоровление. А через месяц уже пытается встать… Саша лишь усмехался, не понимая, но как всегда что-то предполагая. На все у деда было свое мнение, свои догадки. И он грустно молчал о них, отпивая из бокала, играющего отблесками огня. Какой же необыкновенно теплый он был, тонкий и прочный. Как прут, который можно гнуть, но не сломать. И всегда он возвращался туда, с чего начал, никогда не теряя мысли.

Наутро я обнаружила за завтраком и отца и Кларисс. Полукровка тоже изменилась, будто на ней жизнь потопталась не слабее, чем по всем нам. Хотя, вспомнила я: Ройс…

Парень так и не объявился, сводя ее с ума. Отец не хотел слышать о нем, обрывая Кларисс. Причин такому поведению она не находила, считая, что Андрес обижен на парня из-за его побега с севера. Не опровергая и не подтверждая эту версию, отец просто молчал. И я молчала вместе с ним.

Методично и монотонно либо Кларисс, либо Ксю Киз рассказывали о произошедших за сутки событиях в Объединенных землях. Слушая потрясающие полнотой и детальностью доклады, я сглатывала слезы и унимала дрожь в руках. Все это происходило после завтрака. Марго и Саша слушали женщин так же внимательно, как и отец. Потом были предложения, решения, общение с иллюзиями глав Гильдий, руководителей направлений или военных лидеров… Я не знала этих лиц, лишь предполагая их места. Увидев иллюзию Инфора через несколько дней после того, как отец начал завтракать в зале, я вздрогнула. Мы с Сашей стояли у окна, наблюдая за происходящим. Он предпочитал не вмешиваться, в отличие от Марго. Инфор не мог увидеть нас, но я все равно почувствовала укол совести и жалость. Слушая его, я понимала, что маг, наконец, оказался на своем месте. Он говорил

о движении дозаранцев и предлагал отбить Милоран. Голос взрывался яростными нотами. Уверена, глаза его сверкали на Андреса и Кларисс так, как я никогда не видела. Полукровка соглашалась с ним. Андрес медлил, раздумывая. Инфор же приводил все новые и новые сведения и планы. Похоже, он нашел для себя некую безумную сладость в этой войне. И если это могло сделать его хоть немного счастливее, я была рада за него. Хотя, слушать о ежедневных потерях было невыносимо.

Из дома меня молча и непререкаемо не выпускали. Я могла перемещаться свободно под одним из щитов: в раскопках или на территории особняка. На выбор: зима или лето, отец или мать. И приходилось смириться ввиду того, что мнение мое интересно никому не было…

Через две недели отец вышел к завтраку в темно-синем балахоне. По выражению лица можно было понять, что ничто его остановить не в силах. Марго смиренно кивнула. Быстро поев, он посмотрел на отца и на меня. Я облегченно вздохнула, понимая, что он собирается взять меня с собой.

Через полчаса в комнате с порталом стало тесно. Кроме нас троих, здесь стоял Ирон, два псионика и два рейнджера. Осмотрев всех нас, отец сказал направление: Воронка. Там был лишь один рабочий портал у старой экспедиции. Люди начали исчезать, выбирая точку назначения и растворяясь в голубоватых лучах, бьющих снизу. Через несколько минут я вдохнула холодный мягкий воздух первых дней весны. Растопив снег, заваливший выход из навеса, Ирон быстрыми ловкими движениями расправлял и скреплял пластины платформы. На таких же, разве что побольше, должны были перемещались два месяца назад гильдийцы из раскопок в Баэндар. Через четверть часа мы уже были готовы лететь куда-то влево по кромке воронки, как показывала рыжая отметка Инфора на иллюзорном глобусе.

Забравшись на платформу, я подалась назад под порывом ветра. Тут же появился щит, стало теплее. Отец обнял меня за плечи.

— Откуда у тебя этот балахон?

— Инфора.

— Раздела моего бедного друга. — Рассмеялся он.

Я закусила губу, прижимаясь к нему. Саша чуть впереди смотрел по сторонам, поглядывая на расправившуюся в плоскость карту. Желтенькая окружность, отображающая место положения кольца потихоньку двигалась к рыжей отметке мага. Я не предполагала чего ждать впереди. Разве могло быть что-то важнее, чем стоявший на ногах отец?

Через полчаса захотелось уже сесть куда-нибудь. Как отец держался на ногах, я вообще не предполагала. Переминаясь с ноги на ногу, я посматривала на спокойно смотрящих по сторонам псиоников впереди и рейнджеров сзади. Испарив под ногами натекшую с сапог воду, я села на плиту. Усмехнувшись, отец последовал моему примеру.

Еще через часа полтора Саша обернулся и сказал: «На месте». Мы с отцом поднялись. Дед сидел на краю платформы, свесив ноги вниз. Все молча уставились на зеленый круг лета посреди зимы. Влетев в круг, мы остановились, аккуратно спускаясь. Спрыгнув на траву, Саша засмеялся.

— Ты нашел его! — Развел руки в стороны, оборачиваясь к Андресу.

— Ты что-нибудь видишь? — Спросила я отца, спрыгивая на траву.

— Оно невидимое, Дайан. — Обернулся он с улыбкой.

Мы шли к центру круглой поляны за Сашей. Псионики остались у платформы. Рейнджеры держались по сторонам. Когда Саша остановился, мы остановились за ним.

— Давайте лапки и прикрывайте глазки… — Проговорил тихо дед, постоянно задирая голову. — Ты знаешь, ветви действительно на ласты похожи…