Дочь Империи
Шрифт:
Подняв брови, Мара взглянула на обоих кузенов:
– Похоже на то, что льстивость - наследственное свойство у вас в семье, равно как и недостаток почтения к высокому рангу.
Потом она указала на другого пришельца, который сидел вместе с Сариком. На нем была скромная одежда и простые кожаные сандалии, а волосы его выглядели по меньшей мере странно. Они не были подстрижены коротко, как у солдата, не завиты в локоны, как у торговца, и не образовывали лохматую шевелюру, как у работника.
– А это кто?
Незнакомец встал; Сарик пояснил:
– Это Аракаси, госпожа. Он также состоял
Аракаси оказался человеком среднего роста, с правильными чертами лица. Но в его осанке не было ни горделивой выправки воина, ни смиренной почтительности пахаря. Внезапно почувствовав какую-то растерянность, Мара спросила:
– Тогда почему же он не присоединился к землепашцам и ремесленникам?
Темные глаза Аракаси вспыхнули, словно его что-то позабавило, но черты лица оставались неподвижными. Потом он вдруг неузнаваемо изменился. Почти не шевельнувшись, он казался теперь совершенно другим человеком: отчужденный, хладнокровный грамотей-ученый стоял перед Марой. Тут она приметила то, что должна была бы разглядеть раньше: кожа у него оказалась совсем не такой задубелой, какая бывает у полевых рабочих. Во всяком случае, у него отсутствовали мозоли, которые остаются на руках у тех, кто изо дня в день возделывает землю, пользуется инструментами или упражняется с оружием.
– Госпожа, я не землепашец.
Что-то заставило Кейока насторожиться. Он без промедления выступил вперед и встал между своей госпожой и незнакомцем:
– Если ты не землепашец и не солдат, то кто же ты? Купец, моряк, жрец?
Словно не обратив внимания на вмешательство Кейока, Аракаси сказал:
– Госпожа, в свое время я побывал в шкуре каждого из них. В образе жреца из храма Хантукамы я однажды собирал подаяние в доме, где гостил твой отец. Мне доводилось носить личины солдата, разносчика, работорговца, сводника, водоноса, мореплавателя и даже нищего.
Этим можно кое-что объяснить, подумала Мара, но не все. Она задала вопрос иначе:
– Кому же была отдана твоя верность?
Аракаси отвесил изысканный поклон с изяществом и непринужденностью высокородного вельможи:
– Я состоял на службе у властителя Тускаи - до того, как его убили псы Минванаби. Я был у него мастером тайного знания - начальником разведки.
При всем желании Мары сохранять невозмутимость, ее глаза изумленно расширились:
– Мастером тайного знания?..
Незнакомец расправил плечи. В его улыбке не осталось веселья.
– Да, госпожа. По одной причине, которая важнее всех прочих, для тебя было бы желательно принять меня на службу: покойный властитель Тускаи потратил большую часть своего состояния на то, чтобы создать сеть осведомителей. Я был главой этой сети; наши агенты действовали во всех городах Империи и во многих знатных домах.
– Голос незнакомца зазвучал тише; в нем слышалась странная смесь гордости и сомнения.
– Эта сеть цела и невредима.
Внезапным движением Кейок потер большим пальцем подбородок.
Мара прочистила горло, бросила в сторону Аракаси пытливый взгляд и, осмотревшись по сторонам, сказала:
– Такие вещи лучше не обсуждать во дворе. Я еще не стряхнула дорожную пыль с одежды, и с полудня у меня не было
Аракаси поклонился и присоединился к Папевайо, который жестом пригласил загадочного новичка последовать за ним в баню около казарм.
Оставшись в обществе Кейока и тридцати трех воинов, не имеющих хозяев, Мара пребывала в задумчивости. После недолгого молчания она тихо повторила:
– Мастер тайного знания в доме Тускаи...
– Обратившись к Кейоку, она поделилась с ним воспоминанием: - Отец всегда говорил так: властитель Тускаи знает очень много. Боги могут счесть, что он знает слишком много для простого смертного. Люди шутили, будто у него в подвале заперт маг с волшебным кристаллом, и этот маг рассказывает хозяину все, что увидит в кристалле. Как ты думаешь, может быть, все дело и заключалось именно в Аракаси?
Кейок не высказался прямиком. Он лишь предупредил:
– Будь осторожна с ним, госпожа. Человеку, который занимается шпионажем, редко требуется честность. Ты правильно сделала, что отослала его вместе с Вайо.
– Верный мой Кейок, - произнесла Мара с глубокой признательностью в голосе. В свете факелов она повела головой в сторону группы оборванцев, ожидающих его команды.
– Как по-твоему, ты сумеешь принять у этой компании присягу и еще выкроить время для омовения и обеда?
– Должен суметь, - пожал плечами военачальник с редкой для него неуверенностью.
– Хотя... как я дожил до старости при такой беспокойной службе - одним богам известно.
Прежде чем Мара успела ответить, он выкрикнул команду, и, как и подобало вымуштрованным солдатам, люди в отрепьях, столпившиеся во дворе, встали в строй, повинуясь властному голосу офицера.
Глава 5
ТОРГ
Вечер сменился ночью. Пламя масляных ламп освещало спальню Мары. Наружные перегородки были раздвинуты, и от легкого ветерка огонь в лампах мерцал и колебался. Властительница Акомы отослала слуг, приказав одному из них принести чоку. Оказавшись - до прихода остальных своих сподвижников - наедине с Накойей, Мара сорвала кричаще-яркие браслеты, подаренные ей властителем Анасати. Сбросив с себя грязную дорожную одежду, она ограничилась тем, что обтерла тело влажным полотенцем. А уж выкупаться в ванне как следует она сможет потом, после того как побеседует с Аракаси.
Накойя хранила молчание, но ни на минуту не отрывала взгляда от своей молодой хозяйки. Слова были не нужны. Упрек, который Мара читала в этих старых глазах, был достаточно красноречив: неопытная девочка совершила опасно-безрассудный поступок, связав себя с Бантокапи. Он мог казаться туповатым, но его знали как сильного бойца, и, будучи всего лишь двумя годами старше ее, он успел пройти хорошую школу в Игре Совета, в то время как Мара готовилась к посвящению под кровом храма Лашимы.
Когда Мара уже закуталась в тонкую накидку шафранового цвета, возвратился раб с чокой. Повинуясь жесту хозяйки, он поставил большой поднос на низкий столик и удалился. Так же безмолвно Мара дала понять Накойе, что надо подготовить чашки и салфетки.