Дочь колдуньи

Бодэн Нина

Мистера Хоггарта только утром выписали из больницы, и он был все еще бледен. Он чувствовал себя несколько неловко и не отпускал никаких шуточек по поводу романтических фантазий сына. Наоборот, он расспросил Тима о том, что случилось, и даже сделал несколько предположений по поводу того, где мистер Джонс мог спрятать сокровища.

– Скорее всего, он отдал их мистеру Кэмпбеллу, а того и след простыл. Думаю, вряд ли драгоценности когда-нибудь разыщут.

– Потому что их вообще не было? Ты ведь так думаешь? – проговорил Тим почти безразличным голосом. Казалось, мальчику больше нет до них дела.

Он немного помолчал, откинулся на подушки и стал смотреть в окно, а потом спросил:

– А что стало с обломками лодки?

Отец ответил не сразу. Он объяснил Тиму, что операция по спасению лодки началась, но пока не принесла никаких результатов. Тим выслушал это спокойно. Мистер Хоггарт откашлялся и сказал, что тело мистера Смита пока не нашли, а если у того с собой и были драгоценности, так теперь они наверняка на дне моря. Да, бриллиант Утраты тоже пропал. Мистер Хоггарт чуть не сказал: если он у нее вообще был, но не стал произносить этого вслух, а лишь добавил:

– Наверное, бедная девочка потеряла его в море.

Мистер Хоггарт замолчал. Но думал он не о бриллианте, а о девочке, которая, как рассказала ему миссис Хоггарт, так и не произнесла после своего спасения ни одного слова, а лишь прижималась молча к Анни Макларен. В конце концов старуха попросила мистера Тарбутта отвезти их назад в Луинпул и оставить в покое.

– Смогут ли они жить там дальше? – вдруг спросил Тим. – Я хочу сказать, что… – Мальчик побледнел и запнулся. – Ведь это был его дом, верно?

Мистер Хоггарт поправил очки на носу и внимательно посмотрел на сына. Он старался говорить о кораблекрушении спокойно и по-деловому: лучше все обсудить как следует, чем делать вид, будто ничего не произошло. Но прав ли он? Тиму не следует корить себя за то, что стряслось с мистером Смитом. Его вины здесь нет, по крайней мере, прямой вины, и ни один здравомыслящий человек не стал бы его ни в чем упрекать. Только вот хватит ли у сына здравого смысла понять это? Мистер Хоггарт вспомнил, как часто упрекал сына в обратном и как его раздражала порой излишняя впечатлительность мальчика. Он хотел поговорить с Тимом о мистере Смите, но не знал, с чего начать. Поэтому он лишь широко улыбнулся и произнес нарочито бодрым голосом:

– Мы подумали: хорошо бы завтра устроить пикник. Джени хочет вернуться назад к пещере Карлин, чтобы показать нам место своего триумфа. У нас есть еще день до прихода парома, да и мистер Тарбутт обещал подбросить нас туда на лодке. Как тебе идея?

– Нормально, – ответил Тим без энтузиазма, как будто его приглашали на экскурсию в Биологический музей. Он посмотрел на отца.

– Не надо пытаться меня веселить. Конечно, я знаю: то, что случилось с мистером Смитом не моя вина, по крайней мере, умом я это понимаю. Ты называешь это здравомыслием. Но… сердцем я чувствую все иначе, и ничего с этим не поделаешь. По крайней мере, сразу этого не изменишь.

Он замолчал.

– Но я хотел тебя спросить о другом, есть вещи и поважнее. Что станет с Утратой, если мистер Смит умер?

Мистер Хоггарт достал носовой платок и высморкался.

– Извини, сынок, – произнес он без видимой причины и добавил: – С ней все будет хорошо. По крайней мере, мистер Тарбутт считает, что крыша над головой ей обеспечена.

–

Мистер Смит оставил завещание, – сказала Анни Макларен. Старуха сидела на кухне в Луинпуле, а Утрата лежала на скамье напротив. – Полицейские нашли его вчера, когда перевернули здесь все вверх дном. Похоже, дом он оставил тебе, леди.

Утрата, казалось, не слышала ее слов. Она смотрела на огонь.

Анни Макларен вздохнула.

– По крайней мере у нас будет крыша над головой, пусть даже и дырявая. Потом у нас есть моя пенсия, и еще я кое-что скопила.

В кухне повисла тишина, лишь поленья шипели в печи, да в углу на стене тикали ходики.

– Я долго разговаривала с миссис Хоггарт, – продолжала Анни. – Она славная женщина, образованная и все такое. Говорит, надо послать тебя в школу. Сначала здесь, а потом в большую школу на Трулле. Что скажешь?

В глазах девочки блеснул было слабый огонек, но почти сразу потух.

Анни посмотрела на Утрату и сердце ее сжалось.

– Нам тут наприсылали всякой всячины. Мистер Дункан привез отличного цыпленка, масло да еще фунт чая. А мальчишка Финдлеев прибежал сегодня с пакетом шоколада.

Были еще и другие подарки: одни тайком оставляли их на заднем крыльце, другие передали их через мистера Дункана, когда тот отвозил цыпленка. Но Утрату они не интересовали. Девочка ничего не ела и была ко всему безучастна, только хотела, чтобы Анни все время была рядом. Старуха просидела у ее кровати всю ночь и видела, как девочка ворочалась и стонала во сне. После бессонной ночи Анни чувствовала себя совсем разбитой, не знала, как разговорить девочку, и совсем отчаялась, слезы медленно катились по ее морщинистым щекам, но она не обращала на них внимания.

Какое-то время Утрата не шевелилась. Девочка смотрела в сторону и делала вид, что не замечает отчаянья старухи. Наконец она со вздохом встала со скамейки, подошла к Анни, обняла старуху, насколько это было возможно, учитывая внушительные размеры последней, и прошептала ей на ухо:

– Хочешь, я заварю тебе чай, Анни? А еще поджарю на огне тост с маслом?

Миссис Хоггарт и Дженни пришли как раз тогда, когда Утрата заканчивала накрывать стол к чаю. Анни принялась развязывать свой передник, а Утрата пошла открывать дверь. Она делала это с неохотой, только потому, что Анни попросила ее об этом. Миссис Хоггарт стала расспрашивать, как она себя чувствует, и объясняла, что они с Джени пришли пригласить ее пойти с ними завтра на пикник. Утрата выслушала ее молча, не поднимая глаз. Ну как, она согласна? Девочка ничего не отвечала, и миссис Хоггарт продолжала ее уговаривать. Если она согласится, то они обязательно устроят что-нибудь необыкновенное…

Утрата хмуро смотрела в пол и переступала с ноги на ногу. Девочка все еще чувствовала себя странно и скованно, точно сердце ее превратилось в кусок льда. К тому же она не привыкла к шумным и энергичным людям вроде миссис Хоггарт, у которой был очень звонкий голос. Впрочем, под недоброжелательным взглядом девочки гостья немного растерялась. Она уже собралась сказать: «Ладно, милая, тогда в другой раз, хорошо?» – и распрощаться, но тут заговорила Джени:

– Ты что же, так и не пригласишь нас войти? Это ведь очень невежливо. Нельзя заставлять гостей ждать на пороге.