Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
Значит он останется. Лира осматривается по сторонам, улыбаясь своим мыслям. В свое время это место приятно поразило ее воображение и часть воплощенных в нем идей: монохромной расцветки пола и раскачивающихся растений в кадках она перенесла в дом Эверта.
– Ты нужна мне здесь, – набирается она сообщение тете Оле. – Приезжай в Москву, но не говори ничего маме.
Лира еще смотрит на экран, но ей нечего добавить. Она подходит к панорамному окну, глядя на играющее ночными огнями русло Москвы-реки, на ярко освещенный и практически никогда не замолкающий Кутузовский проспект,
– Что-то случилось? – выдает ей What’s app через какое-то время. – Ты в порядке?
Если она когда-нибудь вернется в тот мир. Ей будет ужасно не хватать этого человека.
– Нет. Просто поедем к нотариусу.
Вся эта ситуация с Вадимом, Мартой и опекающими ее родителями навела Лиру на мысль, что самый здоровый и адекватный человек в их компании, считающийся с ее интересами – Ольга. Она не станет думать, что подумают другие, как выгодно ей, а просто как будет лучше Марте.
***
– Я не понимаю тебя, Лира!
– Это взаимно.
Мама встречает ее на пороге дома вечером того же дня. Вокруг ночь и как говорят: такая, что хоть глаз выколи. Однако, их дом светится как деревня Санты в Финляндии, из трубы тянет дымом, а еще… Сердце Лиры ёкает. Она слышит всхрап лошадей, громкий, такой как будто животные приветствуют ее.
– Добилась своего?! – разъяренная родительница накидывается на Ольгу. – Добралась до наших дене…
Лира загораживает собой тетку и смотрит на мать, ощущая подступающую к горлу злость. Но она глухая и какая-то равнодушная. Она устала злиться. Ей надоело это все ужасно. То одно, то другое, то третье и куда не загляни везде замешаны свои.
– Еще слово в подобном тоне, духе и вообще на эту тему… Я уеду отсюда. Ты больше никогда не увидишь меня.
Наследство, оставленное дедом, может обеспечить Лире какую угодно жизнь. Она могла бы вообще не работать, но предпочла заниматься тем, чем ей нравится. Сегодня же, она позаботилась о некоторых ситуациях в будущем. Если ее вдруг решат признать невменяемой, то ее опекуном будет тетка и никто другой. Эти полгода дома не прошли даром и всевозможные обследования показали, что с ее головой все в порядке, а значит и поход к нотариусу был вполне себе обдуманным.
– Почему не я? Почему не отец? Ты ее не знаешь!
Дверь тихо закрывается. Лира не понимает, как тетке удается игнорировать все то на чтобы обиделся нормальный человек. Она не пробиваемая, как папа, такая же умная, как он или просто мудрая и понимает, что лучше не спорить с ревнующими тетками?
– Она не держала тебя на руках! Не кормила грудью!..
Лире хочется знать, как мать прознала о визите к нотариусу. Неужели он сам позвонил ей? Если так, то тем хуже для него. Она позаботится о том, чтобы об этой болтливой особенности знали все. Но все проще. Мать просто получила доступ к ее геолокации, когда-то порывшись в ее телефоне.
– Чтобы вы упекли меня в больницу? Чтобы вызвали каких-нибудь горе-профессионалов? Чтобы смотрели как я умираю и отгоняли дорогого мне человека?
– Это несправедливо!
Лира идет на конюшню, забыв о том, что
– Это был единственный раз.
– Ну-да, вы все делаете единожды, но зато как! Качественно!
Пробыв целый день в нотариальной конторе, Лира так и не нашла времени пройтись по магазинам. Да и не хотелось. Спину отпустило, а вот бедро болело от сделанных Ольгой уколов. Она устала и не хотела выслушивать вот этого всего. Она ждала расспросов о Вадиме. Напрасно.
– Лира, я была против! – мама идет рядом с ней, натягивая на кисти рукава светлого свитера. – Я не понимаю почему так отец взъелся на него.
Лира приостановилась, взглянув на идущую рядом мать. Наряды под ее жилеткой из лохматой овчинки меняются, а вот непонятно чем полюбившаяся одежка – нет. Она молодится, носит соответствующие укладки, но она и близко непохожа на тайную подружку отца. Дело не в молодости и не в красоте, совершенно не в них.
– Ты знаешь, что я всегда очень хорошо относилась к Вадику. У него хорошая семья. Если бы вы поженились…
Лира останавливает маму, подняв руку. Не надо рассказывать ей о преимуществах возможного брака. Она уже наслушалась и второй раз в эту лужу вступать не собирается. Замужем уже. Хватит. Сама мысль вызывает у нее отторжение, если не сказать, что испуг.
– Мам, ты спросила «почему?» я тебе ответила. Я тебя ни в чем не виню, но я прошу оставить меня в покое, перестать цепляться ко мне, к моим решениям и моему образу жизни.
– Разве это жизнь?
От конюшен пахнет сеном, навозом, соломой, конским потом и сеном, а еще влажным теплом. Она слышит звук скребка и очень хочет попасть к своей Дымке. Бывшая спортсменка и любимица публики теперь служит при их доме, катает Лиру и наверняка, радуется, что не оказалась удобрением для одного из насыпных курганов и даже нашла себе норовистого друга.
– Если тебя не устраивает моя, то возьмись, пожалуйста, своей. Нет? То я избавлю тебя от своего созерцания.
Лира оказывается в небольшой конюшне, захваченная совершенно иными звуками, отделяющими один мир от одного. Она подходит к стойлам, улыбаясь встрепенувшимся животным. Калган бьет копытом и раскачивает удерживающие его дверцы.
– Ну как вы тут без меня?
– Если ты уедешь, то я пущу их всех на мыло!
Лира продолжает гладить горячую морду лошади, заглядывая в ее огромные карие глаза. Она полюбила этих животных, а раньше была равнодушна ко всем эти пёселям.
– Не слушай ее. Все будет хорошо. Ты и Калган будете в полном порядке.
Дымка, которая совсем не похожа на дымку обнюхивает ее лицо и шумно выдыхает воздух ноздрями. Волоски на ее подбородке щекочут лицо Лиры.
– Мам. Хватит вести себя, как ребенок. Ты ведь добилась того, чего так сильно хотела. Отец передумал разводится. Я худо-бедно, но хожу. Выздоровею…
Лира тащит из ведра морковку, несмотря на то что конюх посоветовал не кормить животных после девяти вечера.
– Примусь за дело, стану рекламировать хронометры, новые тачки или туалетную воду.