Дочь лучшего друга. Мое порочное искушение
Шрифт:
Сегодня я вновь беззаботная крошка Софи. Эгоистичная и немного дурная. Та, которая может позволить себе поцеловать лучшего друга отца.
Поэтому терпкое вино я пью с наслаждением, смакуя каждый глоток и любуясь на закатное солнце, которое вот-вот спрячет бока за горизонтом в конце этой дороги.
– Соня? – слышу, как меня окликает знакомый девичий голос.
Вздрагиваю, выныривая из глубины своих мыслей, и оборачиваюсь. Бан, пригретый на солнышке, тоже подрывается, озираясь по сторонам.
– Нина! – радостно, но немного растерянно восклицаю.
Ох,
Я поднимаюсь со стула, обнимая подругу. Она только пришла и разместилась за соседним столом.
– Ты одна? – я киваю на свой столик. – Давай ко мне? Поболтаем.
Но Нина неуверенно мнется.
– Я Марту жду, – признается она.
И мы обе смолкаем.
С Мартой у меня отношения достаточно напряженные, а всему виной…
– Соня…? – тихо разносится за спиной, и я, тут же налепив на губы самую дружественную улыбку, поворачиваюсь к Марте лицом.
Обнимаю ее, и, ради вежливости, она не отстраняется, и даже обнимает в ответ.
– Девочки, я носик припудрить, – тут же ретируется Нино, подхватывая сумочку и галопом несясь в туалет. Тактичности не занимать. Понимает, что нам с Мартой нужно поговорить.
– Присядешь? – приглашаю подругу за столик. – На пару минут. Я хочу тебе все объяснить.
Марта раздумывает, но не дольше секунды. Решительно тряхнув головой, садится на стул.
Я виновато ей улыбаюсь.
– Ну… – нерешительно начинаю. – Как ты?
Поднимает взгляд, подернутый туманом не доброй иронии.
– Ладно, ты права, – понимаю этот посыл без объяснений. – Я тебя понимаю… Теперь понимаю. – Я вешаю голову, с тяжестью осознавая, какую боль приходилось испытывать Марте в то время, когда единственная подруга не смогла даже минутки найти, чтобы ей позвонить. Так я была занята своим разбитым сердцем… Глаза щиплет, а нос закладывает в момент.
Порывом, я хватаю девушку за руку. Сжимаю ладошку.
– Марта, милая, ты прости. Я должна была раньше это сказать! Мне жаль! Очень жаль! Понимаю, что ни одни слова сейчас уже ничего не исправят. Но, я ведь тогда просто не знала. А, если бы знала… А потом ты даже на звонки не отвечала уже…
– Я была немного занята, – усмехается Марта, но в этой усмешке столько печали… – Маму хоронила.
Внутри меня все переворачивается от этих слов. Чувствую, как лицо кривится спазмами. Зажмуриваюсь, выдавливая влагу, которая делает картинку мира размытой.
– Марта… – шепчу.
– Да ладно, – отмахивается она, – Кто старое помянет. Правда же? Я ведь тебе тоже даже не позвонила, когда твоя мама… – Мы обе даже дышать перестали, глядя друг другу в глаза. – Но мне… – она разочарованно покачала головой. – Мне просто не до этого было. Ты уж прости. Без Нины вон вообще не знаю, как бы все это пережила.
Я впитываю каждое ее слово, часто кивая.
– Вы сдружились, да?
– Мхм, – подтверждает.
Я пыталась ей дозвониться тогда. После той ночи. И даже домой приезжала, но никто не открыл. Да и какая бы из меня была моральная помощь, когда я сама после ночи в гостинице себя
Нина тоже перестала звонить.
А у меня… То ли времени не хватало набрать ее номер. То ли совести.
Улыбаюсь Марте, утирая мокрые щеки.
– Я так рада, что у тебя все в порядке сейчас.
На эмоциях обнимаю ее. Так мы сидим, пока не возвращается Нина.
– О, мир налажен? Можно снимать каску? – шутит она. Мы все немного неловко смеемся, а потом я, подхватив Баниса, перемещаюсь за соседний столик.
– Девочки, – свожу брови на переносице и только сейчас понимаю, как же мне их не хватало. – Мне столько вам нужно всего рассказать…
10
Софи.
– Помогите! Спасите! Что же выделаете?! Ироды! – истошно воплю, истерично брыкаясь.
Но мое тело плотно прижато двумя широкими мужскими плечами, а на голове какой-то мешок!
А еще мы едем куда-то!
Нет, нет. Я не попала в другую реальность. Просто все в моей жизни складывалось слишком уж хорошо! А я не ценила! Вот боженька и послал мне кару небесную!
– Клянусь, клянусь, – шепчу лихорадочно, даже не понимая, что говорю это вслух. – Я буду любить своего жениха, и больше никогда не посмотрю на другого. И работу свою я обожаю. Ну ты же знаешь. Пусть меня отпустят. Пусть только отпустят. Клянусь всем, чем хочешь… Хочешь, я буду в церковь теперь каждую неделю ходить? А на благотворительность я и так много даю. Ты хочешь больше? – пытаюсь торговаться с невидимым собеседником.
Слышу, как музыка в машине в это время стихает. А с обеих сторон от меня раздаются еле сдерживаемые смешки.
– Да как вы смеете потешаться?! – воплю возмущенно.
– Коль, может, скажем? У девчонки щас будет инфаркт. Нам такие спецэффекты вроде бы не заказывали, – произносит низкий мужской баритон, обладатель которого находится справа.
– Ну блин. Тогда и сюрприза не будет. А это обязательное условие, – раздумывает вслух «левый».
– Сюрприза?! Какого, к чертям собачим, сюрприза?! Вы похитили меня средь бела дня! Да я…! Да вы…! – от возмущения я почти задыхаюсь. Ну кто так делает, вообще? Какие-то похитители у меня несуразные. Нет бы, подкараулить, пока я Банисом ночью гуляю, к примеру. Но воровать человека по пути в магазин за молоком – это уже перебор!
– Ладно, – картинно вздыхает баритон, – не волнуйтесь вы так. Нам вас заказали.
Я громко истерично стону.
– Нет, нет, нет. У меня есть деньги! Сколько они вам заплатили?! Я дам больше, только отпустите!
Старательно верчу головой, пытаясь сквозь мешковину увидеть хоть что-то.
– Да не в том смысле заказали, – гогочет мужчина в ответ. Аккуратно приподнимает мешок, а я пугливо оглядываюсь, сдувая с лица прилипшие пряди волос.
Мужчина тянется в нагрудный карман пиджака, а у меня от ужаса глаза выходят за пределы орбит. Он сейчас пушку достанет и прикончит меня прямо тут?