Дочь мэра
Шрифт:
Мелочь по росту мне уступает, по мышцам уступает, в принципе мне уступает, потому что я охуенный! И потому что с Яночкой работает спецназ!
— Ну что? Привет. Я девушку твою целовал, целую и целовать буду. И не только целовать. Моей она будет. Просто чтобы ты знал врага в лицо. Ну и что подвину тебя с насиженного места совсем скоро. Мне самому надо. Бороться буду грязно, буду грубо, никакой честности, мы не на ринге. На войне, где все средства хороши, и тут бои без правил, — кидаю ему в лицо, а малец удивлено смотрит на меня, осматривает с ног до головы, неоднозначно хмыкая при
— Слыш, кукиш, ты че лыбу тянешь? Я тебе сейчас глаз на жопу натяну, — делю шаг к нему, грудью толкая назад, а парень начинает ржать открыто и прямо заразительно.
— Привет, кукиш, ты если бы попробовал мою девушку поцеловать — уже лежал бы в травматологии с переломанными конечностями, будь уверен. Ты не смотри на то, что я с виду спокойный, я вообще буйный, если меня тронуть. Мне бы по-хорошему и сейчас тебе по личику съездить, да ты Янке еще больше проблем этим доставишь, так что не буду. Вообще я сестре обещал тебя не бить, но если ты меня выведешь, я тебе влуплю. Точно приговорю, спецназ, — взгляд холодный, смотрит прямо в душу, пока я обтекаю, четко осознавая, что волосы у него кудрявые, совсем как у Облачка, да и в чертах лица прослеживается…общее. Бляяя. Вот тебе и знакомство с родственниками.
Сдуваюсь моментально, но назад не сдаю. Танки грязи не боятся, а если макнулся, то выруливай, мать вашу!
— Холостыми отстрелялся, бывает, — тяну руку к парню в миролюбивом жесте. — Богдан Исаев. Спецподразделение Альфа. Двадцать пять лет, хронических заболеваний нет, четвертая отрицательная. Имею черный пояс по каратэ и боевому самбо. Не пью, не курю, матом ругаюсь. Яночка нравится, буду завоевывать. Намерения серьезные. План намечен. Готов к выполнению боевого задания.
Брат Облачка явно прихуевает, прямо так знатно, судя по сжираемым насилу эмоциям. Прикрыть их пытается, но все мимо. Я же не прикрываю своего косяка, какой смысл? Мне еще с ними дружить, чтобы Яночку перетянуть на свою сторону.
— Дааа. Альфа, говоришь? — у него загорается интерес, и я понимаю, что это мне точно на руку. — А я Миша Белов, курсант военной академии, — мне нравится, что он это с гордостью говорит, приятно даже.
Думал, только я такой повернутый, чуть ли не с пеленок мечтал быть как дядя. Хочу как дядя и все тут. Пока мои друзья смотрели фильмы о бандитах, мечтая походить на них, я смотрел другие фильмы, где воспевалась честная жизнь.
— Так точно, а ты у нас курсант чего?
— Поступил в столичную академию на силы специального назначения и десантно-штурмовые войска, — отвечает спокойно, вымуштровано. Лицо у него уже помято, и я отчетливо понимаю почему.
Улыбаюсь во все тридцать два, ведь я заканчивал тоже самое. Это может в итоге стать моим козырем, или нет?
— Быстрыкин еще преподает рукопашку?
Кудрявый посматривает на меня подозрительно, но улыбается, кивая. Ну еще бы. Лучший препод всех времен и народов, я с ним понял, что ничерта не знаю в рукопашке. Мужику шестьдесят лет, но в это я смог поверить только после того, как заглянул в его паспорт. Упрямая штука этот документ!
С виду пацан пацаном, подтянутый и жилистый, да еще молодняку фору такую дает.
— Но это не он, это личное, —
— Ты победил?
— Без б вообще, — горделиво выпячивает грудь. Ну и отлично, думаю я себе, нормальный пацан, а личное — это даже хорошо. Раз вписался, то есть зачем и почему. Обоснуй у него точно имелся.
— А я тебе морду собрался бить за то, что Облачко трогал, — хмыкаю, осматривая паренька. По форме смотрится как надо.
Наверное, он и правда очень гордится, раз домой в ней приехал. Хорошо, что я сразу не кинулся кулаками махать, еще больше опозорился бы и в лужу сел. Облачко бы меня точно не простила сразу. Если бы вообще поняла, ведь я проявляю к ней недоверие, а это мерзкая вещица в отношениях, если они еще и только-только завязываются.
— А я тебе за то, что покусился на сестру.
Он хмурит брови, и этот фактаж тоже приятен как мужику своей девушки, но неприятен как возможному кандидату на мордобой.
— Я пацан нормальный.
Аргумент слабый, откровенно слабый.
— Мне так-то похеру, узнаю, что плачет из-за тебя — разбираться не буду, не обессудь.
Немаленький кулак касается моей грудины в предупреждающем жесте. Мол, тут и без слов должно быть понятно, да?
— Если из-за меня плакать будет, разрешаю врезать. Сопротивление оказывать не буду.
Это правда. Я умею признавать вину и исправлять ошибки, этому меня тоже научил дядька, вот почему в любых ситуациях всегда умел находить выход. И из безвыходных тоже.
— Смотрю, ты и правда вроде как норм пацан. Но я все равно злюсь, потому что Яна слишком хороша для всех без исключения. И пусть я в столице, руки до тебя доберутся. Все предыдущие даже мой фейс-контроль не прошли, не говоря уже об отце или брате.
Я так понимаю, там прямо коалиция из защитников, и мне приятно. Мысленно прокручиваю варианты, где мне придется отправиться на сборы или в командировку, вот тут защитники и полезны будут, чтобы отгонять назойливых ос и пчел от моего сладкого меда.
— А что был кто-то? — так чисто убедиться в том, что непредвиденные беды из прошлого меня не коснутся. Ее не коснутся. Кулака моего не коснутся, если быть точнее.
Опять все холодеет внутри, и это если брать во внимание, что у меня историй тоже хватит на пару сезонов порнушки. Праведник, епта!
— Ты думаешь, я дурак совсем? Нет, конечно. Я уебков к сестре подпускать не собираюсь, — он аж взбрыкнул. — Да и авторитет отца несется впереди планеты всей. Ссыкливые попадались или самоуверенные мажоры. Яна таких не любит, а кто их любит?
— Это ты молодец, красава. Правильно все делал.
— Я еще не сказал, что уверен в тебе, так что может и тебе недолго осталось. А ты чего сюда загремел?
Смеюсь, хватаясь за бедро, потому что передернуло знатно. Мне кажется, Белова-младшего так и подмывает спросить по факту моей службы, но он отчаянно делает из себя независимого защитника своей сестры.
И это правильно, сначала почву прощупать надо, ведь это я в курсе, какой же я охуенный, на лбу у меня это не отображается бегущей строкой. Увы и ах, тогда ведь дело пошло бы в разы быстрее и менее проблематично.