Дочь моего врага
Шрифт:
Его встревожило то, что она говорила так скованно. Его взгляд скользнул к конюшне, где исчезли остальные мужчины.
— У меня нет времени, меня ждут.
— Ты уезжаешь… не попрощавшись?
— Я всего лишь выхожу в ночной патруль. Я вернусь через пару часов.
— Ты уверен? Помню, ты как-то предупредил меня, что однажды можешь не вернуться.
Артур всматривался в ее лицо. Кажется, он начал понимать, что происходит что-то, чего он боялся.
Артур повел ее в сад, туда, где их не могли подслушать.
Укрывшись под тенью
— В чем дело, Анна?
Она вскинула подбородок, ненавидя себя за то, что ведет себя как капризный ребенок.
— Я знаю.
— Что ты знаешь?
К горлу ее поднялось рыдание, но она смогла его подавить.
— Я знаю правду. Знаю, зачем ты здесь. Знаю, что ты тот, кто спас меня в Эйре. Но ты на стороне врагов.
Последние слова Анна скорее выплюнула, чем произнесла.
Лицо Артура оставалось спокойным, слишком спокойным. Черты застыли в полной неподвижности.
Сердце Анны упало. Отсутствие реакции было хуже отрицания.
— Ты слишком взволнована, — сказал Артур спокойно. — Ты перевозбуждена. Не знаешь, о чем говоришь.
— Как ты смеешь?! — Ее голос дрогнул. Чувства, сжигавшие грудь, выплеснулись вспышкой гнева. — Не смей мне лгать! Я видела, как ты поймал на лету копье нынче утром и переломил его через колено. Я видела это раньше. Конечно же, ты помнишь, как спас меня той ночью? Мятежник и шпион, притворившийся рыцарем? Ты получил тогда удар стрелы в плечо. — Ей хотелось сорвать с него кольчугу и показать отметину. — Именно на этом месте у тебя шрам.
Она помолчала, ожидая, что он будет отрицать и оправдываться, почти надеясь получить объяснение, но его молчание создавало между ними мертвую зону.
Она посмотрела на него вызывающе.
— Может, мне следует позвать отца и позволить ему принять решение?
Рот Артура сжался в тонкую линию.
— Говори тише, — наконец сказал он. — Достаточно одного голословного обвинения, чтобы мне вынесли смертный приговор.
Это отрезвило Анну, гнев ее поубавился. Она понимала, что Артур говорит правду.
Он повел ее к каменной скамье и усадил.
— Не двигайся.
При этом приказании она вся ощетинилась:
— Куда ты идешь?
Он посмотрел на нее сурово, без улыбки:
— Сказать, что задержусь.
Глава 22
«Думай! Думай, черт возьми!»
Артур медлил в конюшне, сообщая своим товарищам о том, что задерживается, и пытаясь в то же время унять волнение. Все его инстинкты самосохранения проснулись в ответ на опасность.
Случилось худшее. Он был раскрыт. Анна узнала правду.
Он проклинал своего болвана-брата за то, что тот бросил ему копье, чуть не пронзившее ему голову, и самого себя за то, что проявил беспечность с картой.
Его миссии грозит провал, если он не сможет придумать достойного объяснения.
Он не мог даже думать, во что обойдется Брюсу его провал. Если он не предупредит
Хотя Артур ничего не чувствовал, его руки сжимали оружие, когда он выходил из конюшен, почти уверенный, что солдаты Лорна будут его поджидать. Но Анна не пошла к отцу. Пока не пошла. Она ждала его на скамье, где он ее оставил.
Он вздохнул с некоторым облегчением, когда увидел ее, однако он еще не придумал, что скажет ей.
На карту были поставлены его миссия и его жизнь. Если для них с Анной и есть надежда на будущее, то он должен попытаться ей все объяснить.
Она не смотрела на него, пока он приближался к ней, а молча уставилась в темноту, и лицо ее представляло собой бледную маску страдания.
Артур сел рядом с ней, чувствуя себя беспомощным, как никогда прежде. Ему хотелось заключить ее в объятия и сказать, что все будет хорошо, но он знал, что этого не будет. Он предал ее. И не важно, что он не мог поступить иначе.
— Это не то, что ты думаешь, — сказал Артур тихо.
Ее голос был глухим от наплыва чувств:
— Ты и представления не имеешь, о чем я думаю.
Она повернулась лицом к нему: ее огромные синие глаза заполнили слезы, и Артур ощутил боль в сердце, такую острую, что содрогнулся.
— Скажи мне, что это неправда, Артур. Скажи, что я ошиблась. Скажи мне, что ты не тот, кем я тебя считаю.
Он должен это сказать. Что значит еще одна ложь по сравнению с тем нагромождением лжи, в которой он уже повинен? Он мог попытаться отрицать свою вину. Возможно, даже сумел бы убедить Анну. Но сам так не считал. Она знала правду. Он читал это знание в ее глазах. И если бы солгал сейчас, то навсегда потерял бы ее доверие.
Он заглянул ей в глаза.
— Я никогда не хотел причинять тебе боль.
Из груди Анны вырвался жалобный стон, полный боли. Она была как раненое животное: как маленький пушистый котенок, попавший в лапы к медведю.
Артур не мог этого вынести. Он потянулся, чтобы дотронуться до нее, но она отшатнулась от него.
— Как ты можешь так говорить? Ты использовал меня. Ты лгал мне в главном, в том, что важно. По ее щекам покатились слезы. — Было хоть что-нибудь настоящим? Или то, что ты заставил меня полюбить тебя, — тоже часть плана?
— То, что произошло между нами, Анна, настоящее. И ты никогда не была частью моего плана. Я вообще не рассчитывал втягивать тебя в эту историю. Она тебя не касается.
— В таком случае кого она касается? Роберта Брюса? Вражды между кланами? Твоего отца?
Артур стиснул зубы.
— Это касается твоего отца. Он повинен в смерти моего.
Анна отпрянула:
— Это ужасная, изощренная месть. Но почему?! Твой отец погиб в бою, его никто не предавал. Почему ты хочешь уничтожить мою семью? И что ты собираешься сделать: убить моего отца, чтобы отомстить за смерть своего? — Она в ужасе отшатнулась. — Господи! Это так!