Дочь небесного духа

Буторин Андрей Русланович

– Он не из-за старости. Его… это… убили.

– Кто?! – от удивления летчик даже сделал попытку приподняться на локте, но рука сорвалась, хотя он даже не обратил на это внимания. – У нас ведь там и преступности-то, считай, не было!

А тут вдруг – мэра!.. У кого и рука поднялась?

– Его Ярчук убил, – сказала Надя и, предвосхищая отцовские расспросы, неожиданно для себя начала вдруг защищать начальника гарнизона: – Но Олегу Борисовичу пришлось это сделать! Сафонов собирался устроить на станции взрыв, испортить реактор, заразить все вокруг радиацией…

– Он что, рехнулся?.. – округлил глаза отец.

– Можно сказать и так… У него сына убили. Зверски. На его глазах. Эта гадина приказала, Шека. Ой, да ты же не знаешь!.. – прикрыла Надя рот ладошкой. –

На Полярные Зори варвары напали. Как раз после нашего прибытия. Много-много варваров! Тысячи. Они из Карелии пришли. Но взять с ходу город им не удалось, и тогда они устроили осаду [25] … Ты знаешь, папа, это очень долго рассказывать, у нас сейчас времени нет. Скажу только, что мы их все-таки победили. Но как раз небольшая их часть с одним нашим предателем добралась сюда и командует сейчас сыйтом.

25

То, что рассказывает отцу Надя, подробно описано в романах Метро 2033: Север» и Метро 2033: Осада рая.

– И кто этот предатель? – нахмурился Будин.

– Парсыкин. Костя. Он был…

– Водителем у Сереги Сошина. Помню такого. Поговорить любил.

– Теперь он другое любит… – с презрением процедила Надя.

И, вспомнив о Парсыкине, она вернулась наконец в действительность. Сказала отцу: – Пап, подожди минутку, – встала и направилась к поджидавшим ее друзьям.

– Слушайте, – еще на подходе к ним заговорила девушка. – Ародан ведь давно ушел. Надо бы разведать, наверное, что там да как. Не доверяю я старику. Как бы он сюда кого не привел… Может, вы возьмете по автомату да возле внешнего входа покараулите?

А я отца накормлю и тоже к вам подойду.

«Незачем всем там караулить, – возразил Сейд. – Неожиданно они не выпрыгнут, сначала в гору надо подняться. Так что возле входа посижу я. А если кого увижу – вернусь и скажу, вы спокойно успеете дойти».

Довод пса был весьма разумным, и все с ним безоговорочно согласились. Сейд побежал к ведущему к выходу туннелю, Надя же вернулась к отцу.

Тот посмотрел на нее и вдруг отвел взгляд. Тяжело вздохнул, заворочался, словно собираясь подняться, снова повернул голову к дочери и наконец выдавил:

– Надя…

– Да, папа, – не дождавшись продолжения, сказала девушка. – Я тебя слушаю.

– Я, конечно, понимаю, что в Полярных Зорях живет много людей, а ты там совсем недавно и всех знать не можешь… – летчик снова замолчал, дыша тяжело и взволнованно.

Надя удивилась такому странному поведению отца, но тут ее вдруг осенило.

– Я, кажется, поняла, что ты хочешь спросить… Про Светлану Александровну, да?

Отец дернулся так, словно через его тело пропустили электрический разряд, – вот-вот вскочит на ноги. Однако он быстро обмяк, шумно сглотнул и просипел едва слышно:

– Да. Как она?

– Хорошо, – улыбнулась Надя. – У нее все хорошо, она здорова.

– Ты знаешь про нее… про нас с ней?.. – Отец снова неловко заворочался.

– Конечно знаю. Светлана Александровна все мне рассказала. Она очень хорошая, очень славная женщина. Я одобряю твой выбор. Представляешь, она даже настояла на том, чтобы мы жили в ее… в вашей квартире, пока не получим свою.

– Это на нее похоже. – В голосе Семена Будина прозвучала теплая, нежная грусть.

– А еще она очень рвалась с нами, хотела побывать на месте твоей гибели.

– Но я ведь живой!

– Мы-то этого не знали. Нанасу, когда он оставил тебя, показалось, что ты умер. Кстати, папа, расскажи теперь ты, хотя бы вкратце, что же с тобой случилось после того, как ушел Нанас?

Отец сдвинул брови и надолго, не менее чем на пару минут замолчал. Надя уже подумала было, что чем-то обидела его, и хотела спросить об этом, когда он все-таки заговорил, коротко и скупо роняя слова:

– Я не помню, как он ушел. Потерял сознание. У меня была серьезная травма, перелом позвоночника. Когда снова очнулся – вокруг было темно. Я подумал, что наступила ночь. Но меня удивило,

что я не чувствовал холода. Сначала решил, что замерзаю, – я слышал, что при этом человеку в определенный момент даже становится жарко, потом тянет в сон, а потом он умирает. Я даже обрадовался – это далеко не худший способ расстаться с жизнью. А то, что я умру, не вызывало у меня ни малейших сомнений. Было только очень досадно, что так и не добрался до тебя, не увидел, не спас… В то, что этот парень сумеет найти тебя, я тоже не верил. В глубине души надеялся, но… Так вот, я не чувствовал холода и ничего не видел. Но потом стал понемногу что-то различать. Понял, что лежу возле каменной стены. Но ни повернуть голову, ни пошевелить рукой или ногой не мог. Ноги-то у меня еще раньше отказали, сразу после падения, а теперь и все остальное. Но было не страшно, все равно умирать, так какая разница, что откажет первым, что последним? Но то, что вокруг камень, меня все же удивило. И этот непонятный тусклый свет, будто светились сами камни… А потом я увидел его, старика. Он назвался Силаданом, сказал, что это он привез меня сюда. Сказал еще, что он кто-то вроде саамского колдуна, знахаря, и попытается меня вылечить. Ну и лечил потом, да. Мазал чем-то – то вонючим, то, наоборот, приятно пахнущим. Поил опять же всякими отварами. Некоторые и в рот-то взять было противно. Сначала он приходил очень часто, иногда даже ночевал рядом со мной. А потом, когда я стал поправляться, бывало, и день-два его не было. Ну, дни я, конечно, считал условно – мои часы разбились, а дневного света я не видел – я ведь лежал в этой самой пещере. И, признаться, когда Силадана долго не было, мне становилось страшно: а ну как он вообще не придет, что тогда? Тогда – верная смерть. А умирать мне уже расхотелось; понял, что смогу теперь жить, хоть и без ног. К ним так и не вернулась чувствительность. Я пробовал передвигаться ползком. Сначала было очень больно спине – я даже терял сознание. Потом стало получаться все лучше и лучше. Однажды, когда старика не было особенно долго, я даже собрался выползти наружу. Хорошо, что не успел, – наверняка бы заблудился в этих туннелях. В общем, Силадан все же пришел. И больше не уходил. Вернее, не уходил надолго – только где-то поблизости бродил, по соседним пещерам. Иногда возвращался с едой. Я понял, что ее ему кто-то приносит. А почему не уходит сам, он мне не ответил. Он вообще сам говорил мало, больше меня обо всем расспрашивал. Мне показалось, что он вовсе не дикарь, а вполне образованный человек.

– До Катастрофы он был мэром Ловозера, – вставила Надя.

– Вот как? Ну, я не особо удивлен.

– А про газ он тебе что-нибудь говорил?

– Про газ? Про какой газ?

– Ну, или про то, что надо что-то поджечь?

– Нет, ничего подобного я не помню. А почему ты об этом спрашиваешь?

Надя решила не говорить пока отцу всей правды, все-таки он был еще слишком слаб. Неизвестно, как бы на него подействовало известие, что он чуть было не стал причиной гибели сотен людей. И она открыла ему лишь часть этой правды:

– Просто он сказал что-то непонятное перед смертью. Что-то насчет зажженного фитиля.

– Перед смертью?!.. Так Силадан умер?..

– Ну… – вздохнула Надя. – Его тоже убили.

– Кто?!

– Ародан. Тот человек, что приносил вам еду.

– Но почему? Зачем?

Девушка собралась рассказать, что с ней случилось в сыйте, но не успела. В пещере светло-серым пятном возник Сейд.

«Сюда идут, – «сказал» пес. – Много людей. Больше, чем у вас у всех пальцев на руках».

Глава 25

Пришествие врагов

Хоть Надя и ожидала чего-то подобного, новость поначалу выбила ее из колеи; девушка откровенно растерялась. К счастью, на мужчин сообщение Сейда подействовало наоборот возбуждающе. Причем, «услышал» его и Семен Будин.

– Справитесь? – хмуро спросил он.

– Справимся! – за всех ответил Нанас, голос которого звучал, пожалуй, даже радостно. – Ты же видишь, «небесный дух», я справился с твоим заданием!

– Вижу, – серьезно ответил «дух». – Справился. Спасибо тебе. Я – твой должник.