Дочь обмана
Шрифт:
Теперь уже я не могла уехать. Я находилась в доме во время смерти Лайзы и должна была оставаться здесь до конца расследования.
Не знаю, как я смогла пережить этот период ожидания. Меня страшило неизбежное расследование и в то же время я хотела, чтобы оно поскорее закончилось, чтобы я могла узнать худшее. Я помнила, что последовало за смертью мамы. Нас не оставят в покое, пока все не закончится. А каков будет приговор?
Мари-Кристин держала себя очень отчужденно. Я не могла узнать, что у нее на уме. Леди Констанс заперлась у себя
Однажды мне захотелось проехаться верхом. Мне казалось, я смогу лучше осмыслить происходящее, находясь вне дома.
Родерик, вероятно, видел, как я выхожу из дома и последовал за мной.
Я была уверена, что ему так же хотелось вырваться отсюда, как и мне.
Я уже была в миле от дома, когда он догнал меня.
— Ноэль, — сказал он. — Нам нужно поговорить. Мы должны высказать то, что у нас на душе. Как это случилось?
— Наверное, она сама приняла эти таблетки.
— Но она же считала, что должна скоро поправиться.
— Да, я знаю. Но она все равно не была счастлива.
— Но ты же не думаешь, что это я…?
— О, нет, Родерик! Конечно, нет!
— Я просил ее отпустить меня, но она отказалась.
— Мы оба хотели этого, но не таким путем.
— Если об этом узнают, это покажется…
— Мы действительно хотели, чтобы она дала тебе свободу, чтобы мы могли пожениться и быть вместе, но не так.
— Для меня самое важное, что ты ни на секунду не допускаешь мысли, что я…
— Я бы никогда в это не поверила. Я так же, как и ты, хотела, чтобы она уехала. И я могла находиться в ее комнате. Но разве ты мог бы подумать, что это я?
— Никогда.
— Мы слишком хорошо знаем друг друга. И знаем, что никогда бы не были счастливы, если бы это стояло между нами.
— Именно так я и думаю. Но сомнения…
— Нет никаких сомнений.
— Это я и хотел узнать.
— Значит, что бы ни случилось, это никогда не будет стоять между нами.
Мы все находились в зале суда: Родерик, Чарли, я, леди Констанс и Мари-Кристин.
Первыми были выслушаны судебные эксперты, им задавали множество вопросов. Один из них заявил, что, вне всякого сомнения, миссис Лайза Клеверхем скончалась в результате принятия большой дозы обезболивающего лекарства, выписанного ее врачом.
Доктор Даути сам давал подробные показания. Еще до того, как миссис Клеверхем стала его пациенткой, она получила серьезную травму позвоночника. Он детально описал ее заболевание и добавил, что, как правило, оно сопровождается сильными болями. По этой причине он снабдил свою пациентку сильнодействующим болеутоляющим средством, неоднократно при этом подчеркивая, что с ним нужно обращаться крайне осторожно.
В тот день, приехав в дом, он обнаружил
Его спросили, находилась ли миссис Клеверхем в состоянии депрессии. Он ответил, что бывали случаи, когда он находил ее в состоянии, близком к депрессии. Обычно это бывало тогда, когда накануне она испытывала сильные боли и недомогание. Он полагал, что в ее ситуации это естественно.
— Как она себя чувствовала, когда вы ее видели в последний раз?
— Она была в прекрасном настроении. Я счел возможным сказать ей, что по результатам моих последних наблюдений мы можем надеяться на частичное излечение.
В зале суда воцарилась глубокая тишина.
— Миссис Клеверхем, конечно, обрадовало ваше сообщение?
— Она была в восторге.
— У вас осталось впечатление, что она с нетерпением ждет выздоровления?
— Безусловно.
После показаний доктора Даути версия, что Лайза ушла из жизни по собственной воле, стала казаться маловероятной. Возникал вопрос, почему она умерла.
Для дачи показаний были вызваны несколько слуг. Среди них была Герти, потому что это она, войдя в комнату Лайзы, нашла ее мертвой.
Она сказала, что обычно в это время заглядывала к миссис Клеверхем, чтобы узнать, не надо ли ей чего.
— Рассказывала ли вам ваша хозяйка когда-нибудь о себе?
— О, да, сэр. Она всегда рассказывала, как она могла бы стать великой актрисой и стала бы, если бы не этот несчастный случай.
— Как вы думаете, она была несчастной?
— О, да, сэр.
— Почему вы так думаете?
— Она всегда жаловалась, что не стала великой актрисой. И если бы она не повредила себе спину, она была бы такой же знаменитой, как Дезире. Только еще лучше — если бы у нее был шанс, сэр.
— Спасибо, можете сесть. Вызвали Родерика.
— Слышали ли вы когда-нибудь от своей жены угрозы самоубийства?
— Нет, никогда.
— Не заметили ли вы каких-либо перемен в ней за последнее время?
Родерик сказал, что последние несколько недель он был в отъезде и вернулся только за день до ее смерти.
— Какой вы нашли ее после возвращения?
— Она была обрадована тем, что сказал ей доктор о возможности выздоровления.
— Есть ли у вас какие-либо предположения относительно того, каким образом в стакане воды, выпитом вашей женой, оказались растворены шесть таблеток?
— Нет.
— Если только кто-то не положил их туда.
— Вероятно, кто-то должен был их туда положить.
— И если ваша жена сама положила их в стакан и выпила раствор, остается предположить, что она намеревалась покончить с собой?
— Она могла принять обычную дозу, потом, забыв об этом, выпить таблетки еще раз.
— Вы хотите сказать, она положила в стакан две таблетки, выпила их, потом через какое-то короткое время выпила еще две таблетки и через некоторое время еще две?