Дочь пирата
Шрифт:
Туринов захохотал. Это был самый леденящий звук, какой Джулия когда-либо слышала. — Я нахожусь в очень стесненных обстоятельствах, — пояснила она, встревоженная реакцией князя. — Не знаю, что буду делать, если ты убьешь его.
— Если он возьмет тебя в жены, это само по себе будет ему достаточным наказанием.
— Один Бог знает, как не хочу я ни за кого выходить, но мне необходимы обеспеченность и защищенность.
— Обещаешь сделать его посмешищем своими изменами?
— Именно так я и сделаю, —
— Помассируй меня, — пророкотал Анатоль.
Она стала разминать его великолепные плечи. Непривычная к итальянскому климату, его светлая кожа быстро покрылась потом.
Анатоль долго молчал, раскинувшись в кресле. За окном открывался роскошный вид на закат. Солнце уже садилось за дальние холмы.
— Ты все обдумываешь? — осторожно закинула удочку Джулия.
— Возможно, тебе удастся убедить меня. — Его стальные пальцы сомкнулись на запястье Джулии, и он притянул ее руку к своему паху.
Анатоль был возбужден, и, несмотря на страх, Джулию вновь поразили размеры его восставшей плоти.
— Убеди меня, Джулия, — прошептал князь, закрывая глаза. — Ты знаешь, как это сделать.
Обнаженный по пояс Дариус одиноко сидел у себя в спальне за туалетным столиком. В зеркале он увидел, что во время драки немного разошлись швы. Благодаря старательной работе Серафины рана на плече почти затянулась, но теперь вновь начала кровоточить.
Забаррикадировав дверь от нашествия женщин, милыми голосками убеждавших его пустить их к нему, Дариус оглянулся, только когда среди их мяуканья услышал знакомый мужской голос.
— Смотрите-ка, здесь собралась красивейшая армия на свете! Дорогие мои дамы, любимые мои, если вы атакуете меня, а не некоего испанца, клянусь, я сдамся немедленно.
Дариус возвел глаза к небу. Принц Очарование вновь принялся за свое. Дариус легко представил себе, как сейчас за дверью красавец юноша весело шутит с молодыми красавицами. Услышав взрывы женского смеха, он вообразил, что именно делал юный Ромео с прелестницами.
— Дамы, бегите и скорее надевайте свои бальные платья, потому что я рассчитываю потанцевать сегодня с каждой из вас.
Они заныли, умоляя принца Рафаэля упросить Дариуса открыть дверь и впустить их к себе, но тот отразил их попытки со свойственным ему обаянием, устоять перед которым не мог никто.
— Ладно, ладно, чаровницы мои, а сейчас отправляйтесь по своим делам, потому что я должен поговорить с нашим кулачным бойцом как мужчина с мужчиной.
Дариус встревожился. Что, если Рэйф догадался о его отношениях с Серафиной? Господи Боже! Что, если маленький щеголь решил вызвать его на дуэль? От дуэлей он неизменно уклонялся.
В дверь постучали.
— Хей-хо, Сантьяго! Впусти меня.
Дариус поднялся, отпер дверь и впустил кронпринца. Оставив дверь открытой, он снова вернулся к туалетному
— Что ты тут делаешь в темноте? Господи, Сантьяго, иногда я готов поклясться, что в тебе таится ночное чудовище! — Под мышкой у Рафаэля был зажат большой сверток. Он бросил его на стол и, взяв единственную зажженную Дариусом свечу, прошелся по комнате, зажигая все настенные светильники. — Ненавижу приносить дурные новости. Сантьяго, но, боюсь, вам не удастся присутствовать на сегодняшнем бале в честь Туринова.
Дариус устало рассмеялся:
— Это избавление.
— И такое непривычное. Отец ворчит и ругает тебя, а я попал в любимцы. Он хочет тебя видеть.
Дариус вздохнул и потер лоб.
— Да уж, представляю себе, как ему этого хочется, — облокотившись на стол, он оперся подбородком на руку и угрюмо потупился.
Минутой позже рядом с ним остановились сапоги Рэйфа — принц встал около него. Отличные сапоги и желтовато-коричневые брюки принца были забрызганы грязью.
— Где ты был? Развлекался в свинарнике? — осведомился Дариус, подняв глаза.
Рэйф лукаво улыбнулся:
— Работал над картами. Готовлю ко дню рождения отца.
Дариус кивнул, вспомнив, что Серафина рассказывала насчет затеи брата составить карту всех подземных ходов.
— Честолюбивое стремление.
Рэйф прошелся по комнате, потом бросился в штофное кресло.
— Не такое честолюбивое, как набить морду Туринову. — Он захохотал и вытащил из кармана жилета элегантную охотничью фляжку. — Чего ради ты сделал это?
— Не знаю. Не понимаю, что на меня нашло. Юноша отхлебнул вина.
— Не понимаешь?
Дариус ответил ему скучающим взглядом.
— Он запугивал сестру. Не так ли?
— Мне так показалось. Во всяком случае, я никак не ожидал войти туда и застать такое.
Дариус провел уже очень утомительный и насыщенный событиями день к тому моменту, когда, войдя в холл, увидел, что Туринов в очередной раз запугивает Серафину. Утром Дариус беседовал с небольшой группой избранных офицеров о том, кто заменит Орсини на посту капитана королевской гвардии. Затем он проследил за депортацией юной Кары, которую отправил искать прибежище у французов.
После этого Дариус отправился в город, чтобы отослать длинное донесение царю Александру и тем самым привести в действие последние колесики хитроумного механизма своей интриги, а также повидать адвоката и привести в порядок свои дела, в том числе изменить завещание.
Из чистой сентиментальности он откупил у правительства старую виллу и завещал ее Серафине. Дариус хотел, чтобы у нее всегда оставалось тихое убежище, где она могла бы вспоминать его и те несколько дней, которые они провели там вместе.