Дочь полка

Перловская Дана

С водой, как и предполагалось, было намного трудней: тяжесть, да ещё неровная дорога и поваленные деревья. Вот она уже и подходила к полю, через которое и располагалось её село. Катя вышла из леса и замерла: она увидела тонкий чёрный дым, поднимающийся над верхушкой домов. Чувство тревоги, которое не покидало её всю дорогу, обострилось и стало обжигать изнутри с большей силой. «Может что-то сгорело?» – подумала в надежде девочка. Лесково выглядело каким-то не таким: мёртвым и серым. Не лаяли собаки, не слышно было людей. Пальцы разжались, ведро упало на землю и все старания разлились. Девочке было не до этого. Она поняла, что случилось что-то ужасное и понеслась к деревне. Плевать на то, что скажут немцы по

поводу не принесённой воды, плевать на всё! В голове кружилась одна мысль: «Только бы всё было хорошо!» Дыхание сбилось, казалось, что деревня не приближается, а только отдаляется от неё. Девочка падала и спотыкалась. Наконец она прибежала в село, задыхаясь от бега и слёз. Вокруг стояла гробовая тишина, нарушаемая только скрипом открытых окон и дверей. Фрицы куда-то исчезли, будто их и не было здесь никогда. Катя забежала домой:

– Мама! – крикнула она, но на её зов никто не отозвался.

Девочка прошла в комнату: окно закрыто, с всегда аккуратно застеленной печи, свисали одеяло и плед. Она поднялась на неё, но и там никого не оказалось.

Подул ветер, входная дверь захлопнулась. Катя спрыгнула на пол поспешила к выходу:

– Мам? – с надеждой всхлипнула она. – Мама, ты где?

Девочка вышла на улицу и посмотрела в сторону дыма. Дрожа, она медленным шагом стала приближаться к месту трагедии. Тут она увидела на земле рыжий комок. Это был Пират с прострелянной головой, теперь понятно почему он не лаял. Катя дотронулась дрожащей рукой до безжизненного тельца. В голову неожиданно пришёл жуткий вопрос: «Что же тогда с моей семьёй?» Девочка приближалась к страшному чёрному, уже потухшему амбару, оттуда не доносилось ни звука. Тут на глаза попалась застреленная тётя Маша, а неподалёку лежала её дочь Любочка. Катя вскрикнула и разрыдалась, вместе с ней заплакали и тучи, кидая на землю тяжёлые капли дождя. Она подбежала к амбару и попыталась открыть дверь, но железо было ещё очень горячим. Девочка отдёрнула ладони и стала выкрикивать имена своих братьев:

– СЕВА! КОСТЯ! – Катя старательно прислушивалась, – Коленька?

Она долго стояла, надеясь услышать малейший шорох, но ничего. И эта тишина была по-настоящему жуткой. Без сомнений все были там. Поняв, что никто и никогда ей больше не ответит, Катя медленно отошла назад, взглянула на тетю Машу и Любочку, затем снова на амбар. Девочка часто дышала, с каждым громким и истерическим вздохом внутри нарастала боль, ненависть и сильная обида, понимание беспомощности. Всё это собралось воедино. Катя схватилась за грудь, набрала полные лёгкие воздуха и пронзительно закричала, согнувшись пополам. Потом ещё раз, пока окончательно не сорвала горло. Она подняла голову. Из-за слёз Катя видела всё размыто. Девочка сделала пару шагов влево, не смотря под ноги. Тут послышался щелчок. Катя замерла, дрожь пробежала по её телу. Она медленно опустила голову вниз и поняла, что наступила на мину.

День сменила ночь. Сарай уже еле тлел и теперь перед девочкой было чёрное страшное здание. Она до сих пор стояла на мине, закрыв глаза и всхлипывая. Очень хотелось спать от нервного перенапряжения, но убрать ногу и взлететь на воздух? От этого становилось очень страшно. «Я умру, УМРУ!» – пронеслось у неё в голове. Кате хотелось закричать, но получился только хрип, слёзы больше не катились по её лицу, их не осталось. Девочка собиралась с духом, чтобы отпустить ногу со взрывчатки и принять свою смерть, ведь она осталась совсем одна. Но тело предательски не хотело умирать и в голове, несмотря на отчаяние, билась мысль: «Жить! Нужно жить!». Дождь давно прекратился. Тишину нарушал только скрип петушка на крыше одного из домов. В свои одиннадцать лет девочка поняла, как звучит смерть. Подул ветер, стало ещё холоднее. Тут послышался хлопанье крыльев. Катя сначала не обратила на это внимания, но затем

прозвучало чьё-то карканье. Девочка открыла глаза и увидела, как несколько воронов приближаются к мёртвой тёте Маше и Любочке.

– Прочь! – со злостью прошипела она. – Не трогайте их! Я сказала не трогайте!

Но птицы не желали оставаться без своего лакомства. Они, игнорируя все слова, забрались на тела тёти Маши и Любочки. Вороны принялись за своё мерзкое пиршество. Катя изо всех сил пыталась их спугнуть, но ничего не получалось. Она отвела взгляд в сторону, не в силах смотреть. Получив своё, вороны улетели прочь и скрылись из виду. Катя осталась совсем одна посреди вымершего села на мине рядом со сгоревшим амбаром, в котором были её родные и близкие, вся её жизнь.

Глава 2

Свои

На следующий день к селу прибыла небольшая группа советских солдат. Они спешили в свой лагерь и решили сократить путь через населённый пункт. Увидев Лесково, все остановились и замерли. Молодой беловолосый командир по имени Александр Резанцев вышел вперёд и внимательно оглядел территорию. Он был среднего роста, подтянутого телосложения, с гармоничными серыми глазами. Александр обвёл взглядом ближайшие дома и заметил слабый дым, тихо поднимающийся в небо за крышами зданий.

– По-моему, товарищ командир, здесь что-то не так, – тихо проговорил грузин по имени Васазде Лукиан и провёл пальцем по жёстким и густым усам.

– Тут эти черти, – взглянул на табличку на немецком языке Артемий Царенко.

– Мы не можем пройти мимо! – сказал из толпы один из солдат.

Александр обернулся:

– А кто сказал, что мы это так оставим? – в полголоса проговорил он. – Приготовить оружие, расположиться по всему периметру! Главное не забывайте смотреть под ноги. Возможно, это ловушка и здесь есть мины.

Солдаты, вооружившись винтовками, вошли внутрь села: дома в хорошем состоянии, но у всех были открыты двери нараспашку, ставни окон со скрипом пошатывались, наверное, через них пытались бежать люди. Здесь чувствовалась смерть и её дух ещё не успел покинуть это место. Тишина, даже скотины не было слышно. Они внимательно осматривали всё вокруг, двигаясь к источнику дыма и перешагивая взрывчатку. Лукиан резко остановился и подался вперёд, но замахав руками, вернул равновесие:

– Тут мины! Товарищ командир, вы были правы.

– Внимательнее, братцы, – настороженно произнёс Игорь Романов.

Тут Александр услышал глухой звук в одном из домов. Дверь была закрыта, это показалось ему подозрительным:

– Вы оба за мной, – обернулся он к Васазде и Романову.

Они перезарядили винтовки и осторожно поднялись на крыльцо. Резанцев прислонил ухо к двери, внимательно вслушиваясь в каждый звук. Он различил слабый шорох и жестом дал команду. Солдаты ворвались в дом, держа оружие наготове, но вместо человека они увидели чёрного перепуганного кота, чудом выжившего после вчерашнего дня. Животное зашипело на них и изогнулось дугой, сверкнув глазами.

– Тьфу ты! – опустил оружие Игорь Романов, а потом грустно прибавил. – Мне кажется, что тут кроме этой зверушки больше никого нет.

Васазде присел на корточки, вытянул правую руку и поманил кота пальцами:

– Пис-пис-пис!

– Лукиан,– шикнул на товарища Игорь,– нашёл время.

Однако пушистик не стал подходить к бойцу, и зашипев, ловко подбежал к окну и нырнул в него. Грузин всплеснул руками и поднялся. Резанцев прошёл на середину достаточно простой избы. Стулья были перевёрнуты, с печки свисала постель. Всё остальное было не тронуто: посуда на столе, фотографии на стене, даже одежда, висящая на спинке железной кровати, осталась на месте.