Дочь полковника
Шрифт:
— Отличное утро, мистер Джадд.
Полковник считал мистера Джадда несколько выше чином по сравнению с мистером Рейпером.
— Доброе утро, сэр. Чудесная погодка, сэр.
Полковник пошел цальше, но эта встреча властно напомнила мистеру Рейперу о трудной и деликатной миссии, к выполнению которой он еще не приступал. Посмотрев на мистера Джадда, он кашлянул и насупился от неловкости. А мистер Джадд словно бы вновь полностью обрел безмятежность духа и снисходительно следил за бесстыжей коровой, которая тщетно кокетничала с на редкость угрюмым и равнодушным
— Вы, значит, не знали, что вязы посрубали?
— Нет, — коротко ответил мистер Джадд. Он не хотел, чтобы ему напоминали о вязах.
— А странно, — философским тоном задумчиво произнес мистер Рейпер, — как мы ничего не знаем про всякую всячину, хотя она уже давно всем и каждому известна. Возьмите, к примеру, американцев. Мы же ничего не знаем, чем они там у себя занимаются.
— Завтракают, наверное, — прозаично ответил мистер Джадд. — У них ведь время от нашего отстает.
— А деревья у них там есть замечательные, — продолжал мистер Рейпер, даже вспотев от отчаянных умственных усилий. — Я частенько разглядываю рекламки калифорнийского кларета «Большое дерево». Ну те, где дилижанс проезжает дуплистый ствол насквозь. По-моему, это самое большое дерево на всем свете.
— Можете мне поверить, мистер Рейпер, — с неколебимой твердостью ответил мистер Джадд, — это одно только американское хвастовство и пыль в глаза. Завидуют они Англии, мистер Рейпер, точно самые отпетые иностранцы, хотя сами-то наполовину англичане. Картинка, она что? Кто хочет картинку-то нарисует. Мы что ли, не могли бы нарисовать нашу фабрику размерами с Букингемский дворец и зоопарк, вместе взятые? Вот если бы американцы прислали сюда одно такое дерево, да с дилижансом и с упряжкой, мы, может, им и поверили бы. И не сомневайтесь, мистер Рейпер, нет в мире других таких деревьев, как английские.
Мистер Джадд, которому довелось лишь четыре раза пересечь границы родной страны, говорил с апломбом пресыщенного любителя кругосветных путешествий. Мистер Рейпер почувствовал, что исполнение его миссии только все больше затрудняется. И ринулся напролом.
— И еще странно, — продолжал он с мрачным пессимизмом, — как человек не видит, что у него под носом творится.
— Да неужто? — с сомнением произнес мистер Джадд. — Может, конечно, такие люди и есть. Лишенные, так сказать, природной наблюдательности.
— Вот, к примеру… — Мистер Рейпер теперь обливался горячим потом. — Вот, к примеру, вы и ваша Лиззи.
— А Лиззи тут при чем? — Мистер Джадд прожег собеседника взглядом, но, вопреки постулированной своей природной наблюдательности, ухитрился не заметить его смущения.
— Нездоровится ей, верно?
— Желудок расстроился, — твердо заявил мистер Джадд. — От жирного и сладкого. За обе щеки уписывает, точно сирота голодная. Ну вот кишки-то, я ей толкую, и вздуваются, а держать ничего не держат. Ложка касторки да умеренность, так все живо пройдет!
— А если тут не в расстройстве дело?
Мистер Джадд немного удивился.
—
— Она вот с вашей хозяйкой вчера к доктору ходила по этой причине.
— Это еще что такое! — негодующе вскричал мистер Джадд. — Кидают денежки на докторские капли, а мне ни слова! Хм!
— Не в желудке тут причина, — смущенно сказал мистер Рейпер.
— Так в чем же? — Мистер Джадд был сбит с толку этими темными намеками. Но мистер Рейпер шарахнулся в сторону:
— Вечером вчера я видел миссис Джадд, и она попросила сказать вам. Сами-то они с Лиззи вам сказать опасаются. Она боится, как бы вы ее из дома не выгнали.
— Кого — из дома? — Недоумение мистера Джадда перехоцило в изумление и досаду.
— Лиззи.
— Чтоб я выгнал из дому родную дочь! Не понимаю даже, как такое может сказать человек, у кого свои дети есть. Да вы меня хоть озолотите, мистер Рейпер, но я этого не сделаю.
— А вы верно знаете, мистер Джадд, что не выгоните, что бы там ни случилось?
Мистер Джадд поднял руку, словно готовясь торжественно произнести нерушимую клятву, но в путаницу его мыслей пробралось внезапное подозрение.
— Она что? Надерзила миссис Смизерс и получила расчет?
— Нет, — осторожно ответил мистер Рейпер, вроде бы нет. Только не берусь утверждать, что от места ей не откажут.
Мистер Джадд запыхтел трубкой чуть испуганно.
— Не хотите же вы сказать мне, мистер Рейпер, что моя дочь… что моя дочь воровка?
Последнее слово он произнес через силу. Мистер Рейпер был шокирован и огорчен.
— Нет, мистер Джадд, нет, нет, нет. Конечно, Лиззи никогда бы… Но что вы сказали бы, если бы она ждала ребенка?
Мистер Джадд встал как вкопанный и вынул трубку изо рта.
— Ждет ребенка?
— Да, ждет ребенка?
— Лиззи?
— Да, мистер Джадд.
Пол минуты мистер Джадд созерцал янтарное великолепие своего мундштука невидящим взором. Однако какую-то мысль он, видимо, из него почерпнул и, вновь сунув трубку в рот, раз десять глубоко затянулся. С каждой затяжкой удивление и озабоченность заметно шли на убыль, сменяясь безмятежностью. Ярдов двадцать мистер Джадд прошел в молчании, а мистер Рейпер, успевший впасть в отчаянное волнение, семенил рядом. В конце концов мистер Джадд изрек приговор с невозмутимостью оракула:
— Ну так он на ней женится, и все тут.
Вспотев еще больше, мистер Рейпер выпалил:
— Да не может он на ней жениться-то.
— Это еще почему?
— Потому что у него жена и трое детей.
От такого удара мистер Джадд пошатнулся — во всяком случае, в душе. Телесная его оболочка продолжала курить и идти вперед размеренной полной достоинства походкой. Но он молчал. Мистер Рейпер тревожно на него поглядывал, а затем остановился перед своей деревянной калиткой. Мистер Джадд машинально остановился рядом с ним, но не прервал своих глубоких и словно бы тяжких размышлений. Мистер Рейпер воззвал к нему: