Дочь снегов. Сила сильных
Шрифт:
Однако красавец в волчьей шапке не пытался вступить в бой или достойным образом встретить вызванный им гнев и, закрыв лицо руками, начал отступать. Толпа требовала, чтобы он принял бой. Тот попытался было взять себя в руки и подбодриться, но при виде наступающего противника струсил и увернулся в сторону.
— Оставьте его. Он заслуживает хорошей взбучки, — сказал полковник Вэнсу, проявлявшему желание вмешаться. — Этот молодчик не станет драться. Мне кажется, что если бы он отважился сделать это, я, пожалуй, простил бы ему многое.
— Но не могу же я спокойно смотреть, как его станут избивать, — возразил Вэнс. — Если
Увидя, что из носа красавца и неглубокой ссадины под его глазом течет кровь, Корлис бросился к дерущимся. Он сделал попытку разнять их, но, нажав слишком сильно на рассвирепевшего победителя, свалил его с ног. У каждого из участников трактирной драки всегда найдутся друзья среди присутствующих, и, прежде чем Вэнс успел сообразить, в чем дело, один из приятелей упавшего оглушил его ударом кулака. Дэл Бишоп, горевший желанием вмешаться в бой, стремительно налетел на человека, посмевшего оскорбить его патрона. Началась общая свалка. Толпа моментально разделилась на партии и вмешалась в драку.
Полковник Тресуэй, забыв в это мгновение, что жизненный пыл давно в нем угас, размахивал трехногим стулом, вертясь в самой гуще сражающихся. Двое полицейских, присутствовавших в казино в качестве гостей, присоединились к нему и вместе с полдюжиной других посетителей стали на защиту человека в волчьей шапке.
Однако шумная и ожесточенная схватка вызвала лишь местный беспорядок. В глубине бара буфетчик по-прежнему разливал напитки, в соседнем зале играла музыка, танцы продолжались как ни в чем не бывало. Среди игроков царило обычное оживление, и только несколько человек, сидевшие у ближних столов, проявляли некоторый интерес к разгоравшемуся скандалу.
— Вали их на пол, выкидывай вон! — вопил что есть мочи Дэл Бишоп, сражаясь плечом к плечу с Корлисом.
Корлис крикнул ему что-то в ответ, но тут на него навалился дюжий погонщик собак, и Вэнс очутился на полу, под ногами разбушевавшихся драчунов. Противник крепко держал его, и молодой человек чувствовал, как зубы погонщика впиваются в его ухо. С быстротою молнии он увидел перед собой все свое будущее и себя самого одноухим уродом. В тот же миг, словно по вдохновению свыше, большие пальцы его рук уткнулись в глаза противника, с силой нажимая на глазные яблоки. Люди топтали его, падали на него, но Вэнс почти не чувствовал толчков и ударов. Одно лишь было ясно: по мере того, как пальцы давили сильнее, зубы нехотя разжимались. Он нажал чуточку крепче (еще немного, и этот человек лишился бы глаз), и зубы, разомкнувшись, выпустили его ухо.
Вэнс ползком выбрался из свалки и поднялся на ноги у стойки бара. Он уже не чувствовал прежнего отвращения к драке. За этот короткий миг Корлис убедился, что в сущности очень похож на других людей. Стоило ему испугаться за одну из частей своего тела, и двадцати лет культуры как не бывало. Игра без ставок — бессмысленная забава, и Корлис только тут понял, что оживляемая циркуляция крови, вызываемая гимнастикой и спортом, совсем не похожа на ту горячность и прилив энергии, которые развиваются в схватке, где тело борется с телом и где ставка — жизнь или утрата какого-либо члена. Уцепившись за перила стойки, он с трудом поднялся на ноги и в ту же минуту увидел, что какой-то человек в беличьей дохе собирается запустить пивной кружкой в полковника Тресуэя. Пальцы, привыкшие к обращению с пробирками
Полковник Тресуэй поблагодарил его взглядом и крикнул:
— Уходите отсюда, Корлис! Пробивайтесь к двери!
Чтобы добраться до запасной двери и открыть ее, пришлось выдержать форменный бой. Но полковник, с помощью своего трехногого стула, одолел неприятеля, и казино изрыгнуло свое бурное содержимое на улицу. После этого враждебные действия тотчас же прекратились, как всегда бывает в таких случаях, и толпа разбрелась в разные стороны. Полицейские, в сопровождении остальных союзников, вернулись обратно, чтобы поддерживать порядок, а Корлис, полковник, волчья шапка и Дэл Бишоп направились по улице.
— Кровь и пот! Кровь и пот! — ликовал полковник Тресуэй. — Толкуйте после этого о возбуждающих средствах. Мне, право, точно скинули двадцать лет. Корлис, вашу руку. Поздравляю вас, поздравляю от всего сердца. По совести говоря, я совсем не предполагал, что и в вас есть эта жилка. Вы удивили меня, сэр, право, удивили.
— Я и сам удивляюсь себе, — отозвался Корлис. Наступила реакция, и он чувствовал себя слабым и разбитым. — Но и вы также удивили меня. Как ловко вы работали этим стулом.
— Не правда ли? Я и сам полагаю, что орудовал им не плохо. Вы видели? Вот смотрите! — Он поднял оружие, о котором шла речь и которое он все еще крепко сжимал в руке, и присоединился к общему смеху.
— Кого я должен поблагодарить, господа?
Они остановились на углу, и человек, которого они выручили из беды, протянул руку.
— Меня зовут Сэн Винсент, — продолжал он, — и…
— Как? — переспросил Дэл Бишоп с внезапным интересом.
— Сэн Винсент. Грегори Сэн Винсент.
Кулак Дэла Бишопа мелькнул в воздухе, и Грегори Сэн Винсент тяжело свалился на снег.
Полковник инстинктивно замахнулся стулом и помог Корлису удержать золотоискателя.
— С ума вы, что ли, спятили? — спросил его Вэнс.
— Мерзавец! Жаль, что я не ударил еще сильнее! — услышал он в ответ. — Ну, ладно. Пустите меня. Я больше не трону эту гадину. Пустите. Я пойду домой. До свиданья.
Когда они помогали Сэн Винсенту подняться на ноги, Корлис услышал (он мог бы поклясться в этом), что полковник тихо посмеивался. Впоследствии он сам сознался в этом Корлису: «Это вышло так неожиданно и курьезно», — объяснил он. Но Тресуэй искупил свое жестокосердие тем, что взялся проводить Сэн Винсента домой.
— Почему вы его ударили? — тщетно спрашивал Дэла в четвертый раз Корлис, вернувшись домой.
— Подлая, низкая тварь! — скрежетал зубами Дэл, лежа в постели. — Зачем вы удержали меня? Жаль, что я не накостылял ему вдвое больше.
Глава XII
— Очень рад встретить вас, мистер Харней. Дэв, если не ошибаюсь, Дэв Харней? — Дэв Харней кивнул головой, и Грегори Сэн Винсент повернулся к Фроне. — Как видите, мисс Уэлз, мир очень тесен. Мы с мистером Харнеем, оказывается, старые знакомые.