Дочь Сталина
Шрифт:
Возможно, именно психиатр помог ей увидеть, что краеугольным камнем ее теперешнего отчаяния стал разрушившийся брак. Не было никаких советских экспериментов по управлению сознанием, которые воздействовали на нее. Было горе. После ее побега на Светлану обрушился Талиесин, который вторично полностью разрушил всю ее жизнь и привел к жестокому предательству. Ей нужно было найти способ избавиться от злости, которая пришла, когда погибло все то, что она, как ей казалось, любила в Уэсе, вернуться к той череде предательств, когда отец планомерно уничтожал всех родственников и, в конце концов, — к той ужасной минуте в 1932 году, когда мать покончила с собой и оставила Светлану сиротой.
Из-за Уэса она потеряла деньги, а деньги означают свободу, особенно, в западном мире, и являются единственным способом добиться физической безопасности. Но гораздо более важно, что в отношениях с ним Светлана потеряла себя. Уэс полностью подорвал ее уверенность в своих силах. Потребовалось много времени,
В феврале 1977 года в международной прессе разразился скандал. Советы выслали из страны журналиста Джорджа Крымского (того самого Крымского, который пытался помочь Иосифу стать невозвращенцем весной 1975 года) за шпионаж в пользу ЦРУ. Глава московского отделения журнала «Таймс» Марк Кларк заявил: «Настоящей причиной высылки Крымского было то, что он покрывал диссидентов». Администрация Картера отплатила той же монетой, выслав из США советского журналиста. Но, по какой-то таинственной причине, к глубокому облегчению Светланы, имя Иосифа и его попытка стать невозвращенцем нигде не были упомянуты.
Позже, в марте, примерно в то же время, когда Светлана начала посещать психиатра, она получила письмо от Александра Карпеля, того самого русского, который устроил в Москве встречу Джорджа Крымского с Иосифом. Каким-то образом Карпель узнал ее адрес в Калифорнии.
На четырнадцати страницах, исписанных от руки, Карпель на ломаном английском долго, сбивчиво и испуганно возмущался. Он начал письмо так: «Я подставляю себя под удар в надежде, что вы не останетесь равнодушной к моей судьбе. С конца января 1977 года все перевернулось с ног на голову и очень успокаивает, что приподнялся так называемый «железный занавес». Он заявил, что после того, как Джордж Крымский был выслан из страны как агент ЦРУ, его, Карпеля, вызвали на семичасовой допрос в КГБ. Разговаривал с ним офицер по фамилии Севастьянов,
Который совершенно искренне пытался меня запугать и не менее искренне призывал сотрудничать с его организацией — «сделайте правильный выбор прямо сейчас: отправиться в трудовой лагерь или чистосердечно раскаяться и получить гарантированную свободу»… Как много крови он из меня выпил, а в конце еще помотал нервы, сказав: «К сожалению, нам не удалось добиться успеха и узнать правду, а также убедить ваших подстрекателей из США, что вы всего лишь подсадная утка КГБ».
Я был обесчещен этими мерзкими обманами, которые были нужны, чтобы шантажировать и намеренно дискредитировать таких честных людей как мистер Крымский, и избавиться от высоко квалифицированного журналиста, а вовсе не от агента ЦРУ.
Карпель говорил непосредственно о ее жизни и детях. Он описывал встречу с Катей, которая «выросла стройная и с хорошей фигурой». Он предлагал Светлане написать в Белый дом от имени Иосифа. Карпель утверждал, что он пытается эмигрировать. Могла бы она помочь? У него есть иконы семнадцатого века на продажу за твердую валюту.
Кем был этот человек, который ее пугал? Его сбивчивое письмо было нелепым и зловещим. В панике Светлана написала Джорджу Крымскому. В начале мая она получила письмо из представительства «Ассошиэйтед пресс» в Никосии, на Кипре. Джордж Крымский писал ей в ответ:
2 мая 1977 года
Дорогая миссис Питерс!
Я был очень рад снова услышать о вас. Я должен признаться, что чувствовал себя немного виноватым из-за того, что не пишу вам… Честно говоря, у меня для вас нет никаких особенных новостей. Что качается вашего сына, я думаю, что в сложившихся обстоятельствах лучше всего было подождать, пока все не утрясется.
Да, именно Александр Карпель представил меня Иосифу, и я расскажу вам все, что знаю о нем. Во-первых, позвольте вас предупредить, чтобы вы были очень осторожны, поддерживая с ним какие-либо контакты. Хотя у меня нет никаких доказательств, но он очень спорная фигура, и я вообще жалею, что с ним познакомился. Я не верю, что он сослужит Иосифу хорошую службу, как вы совершенно верно подметили в вашем письме.
По моему мнению, Карпель или запутался и стал работать на КГБ, или был подослан Комитетом с самого начала. Насчет первого я даже не сомневаюсь, насчет второго есть некоторые доказательства, но, конечно, быть полностью уверенным в таких вещ, ах никогда нельзя.
Карпель… познакомил меня с Иосифом весной 1975 года… Ваш сын относился к нему
Мы с Иосифом решили встретиться вдвоем, так, чтобы об этом не знал Карпель, и обсудить всю ситуацию. Но Карпель какими-то образом прознал про эту встречу и был очень огорчен.
После того, как я вернулся из США в октябре 1975 года… у меня не было возможности встретиться с Иосифом. Собственно говоря, я больше его и не видел, если не считать встречи перед дверью его квартиры, когда он отказался говорить со мной. Было понятно, что он находится под плотным наблюдением. Иосиф подал мне сигнал, что за ним следят и он не хочет видеть меня…
В своих рассказах о вашем сыне Карпель всегда поднимал две темы: (1) Как ваш сын удручен и озлоблен на жизнь… и (2) Как его мать, если бы ей только как-то сообщить об этом, могла бы помочь Иосифу.
Я очень подозреваю (паранойя?), что там для вас готовилась ловушка, возможно, направленная на то, чтобы поднять новую волну пропаганды. («Предательница Светлана пытается сделать своего сына невозвращенцем»), Возможно, я тоже был намечен как одна из жертв («Журналист-црушник вместе с предательницей Светланой пытаются сделать ее сына невозвращенцем»).
У Карпеля всегда было какое-то нездоровое любопытство к вашей истории. Он знал дату вашего рождения и следил за всеми новостями о вас, какие только мог найти через «Голос Америки», заметки, на которые он натыкался в западной прессе и т. д. Его доступ к информации, которой обычно нет у советских граждан, всегда удивлял меня.
Крымский считал Карпеля причастным к его высылке из Москвы. Советы ни словом не упомянули о попытке Иосифа стать невозвращенцем и о роли, которую в этом сыграл Карпель, как о причинах выдворения Крымского из СССР. «Почему? — спрашивал Крымский Светлану. — Я могу предположить только одну причину — этому парню позволили продолжать работать над операцией и не стали засвечивать его имя в официальной прессе».
Крымский добавил большими буквами:
КАК БЫ ТО НИ БЫЛО, ЕСЛИ ОНИ СМОГУТ УБЕДИТЬ ВАС ПРЕДПРИНЯТЬ КАКИЕ-ЛИБО ДЕЙСТВИЯ В ПОМОЩЬ ИОСИФУ, ОНИСМОГУТ ЗАЯВИТЬ, ЧТО ВЫ НАЧАЛИ КАМПАНИЮ, ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ПРИМЕРНОГО СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНИНА, КОТОРЫЙ ОСУДИЛ СВОЮ МАТЬ ЗА ПРЕДАТЕЛЬСТВО РОДИНЫ, ПОКИНУТЬ СТРАНУ, КОТОРУЮ ОН ЛЮБИТ.
Вы поняли мою мысль? Я сомневаюсь, что они будут поднимать эту тему, если не смогут доказать, что вы пытаетесь помочь Иосифу покинуть Советский Союз.
Это ставит вас в очень трудную ситуацию. Естественным образом, вы принимаете интересы Иосифа близко к сердцу. Они, несомненно, надеются, что ваш интерес к проблеме Иосифа (подогретый письмом Карпеля) заставит вас действовать. Это решение можете принять только вы сами, но, повторяю, я бы был очень осторожен.
Хотя я и не знаю точно, но полагаю, что Иосиф, возможно, нервничает, но физически с ним все в порядке. Думаю, он считает, что его робкая попытка встретиться с вами провалилась, еще не начавшись.
Что могла Светлана извлечь из письма Крымского? Самым важным было то, что Иосиф действительно пытался связаться с ней. Он скучал по ней и хотел ее увидеть так же сильно, как она мечтала увидеть его. Во-вторых, она поняла, что Крымский действительно считал Карпеля орудием КГБ. Его мартовское письмо было провокацией. Она была права, что не ответила ему. Любой ответ мог повредить Иосифу. И последнее — Карпель был чрезвычайно опасен. Его интерес к ней был более, чем омерзителен. Легко было представить отвращение и ужас Светланы.
КГБ снова прибегал к тем же самым грязным уловкам, но кто на Западе мог поверить, что они будут преследовать предательницу Светлану более чем через десять лет после ее бегства? Те, кто никогда не был советскими гражданами, не понимали! Она была дочерью Сталина. Как Карпель, КГБ зациклился на ней. Она была живым символом неудач советской системы, и они намеревались заставить ее заплатить за это.
После письма Джорджа Крымского первым порывом Светланы было защитить Иосифа, написав его отцу, Григорию Морозову, который теперь был известным профессором международного права. Также он занимал достаточно высокий пост в партии, был близок к Г. Арбатову, специалисту по политической науке, выражающему советскую политику во время перерыва в «холодной войне». Григорий мог бы стать защитой для их сына. Зная, что это письмо, конечно, вскроют, Светлана написала ему через советское посольство, чтобы убедить бывшего мужа, что она не собирается соблазнять Иосифа западной жизнью.