Дочь викария
Шрифт:
— О, теперь я вспоминаю. Пендрагон, — улыбнулась Мегги. — Дай мне еще минуту хорошенько прочувствовать вкус этого слова.
Он смотрел, как она обводит языком губы, неожиданно ощутил, как этот розовый язычок ворочается у него во рту, и в мгновение ока стал тверже мачты.
— Ты собираешься жить тут большую часть года? — спросила она.
— Я еще не решил. Теперь мне предстоит заботиться и о Боуден-Клоуз. Кроме того, там твоя семья. Мы будем часто гостить там.
— Это хорошо. Я буду скучать
— Знаю. И не желаю оставлять Боуден-Клоуз на попечение управителя.
— Мой дядя Дуглас говорит, только глупцы могут пренебрегать тем, что имеют.
— Совершенно с ним согласен.
— Как и мой отец. Поэтому и отправился в Килдрамми, как только его унаследовал. Однако мы не могли жить там постоянно, но тут нам повезло. Оливер согласился управлять Килдрамми. Теперь это и его дом. Знаешь, Оливер был одним из первых любимчиков дяди Райдера.
Да, Райдер нашел беднягу, когда тот пытался выползти из переулка, чтобы попросить немного еды. Его нога была сломана, так что ходить он не мог.
Дядя воспитывал его до восемнадцати лет, а потом Оливер уехал в Оксфорд. Он готовился быть управляющим моего дяди Дугласа, но, увидев Килдрамми, влюбился с первого взгляда. Он очень умный и способный. Его жена Дженни — побочная дочь дяди Райдера. Ты ее видел на свадьбе. Они очень счастливы, — пояснила Мегги и, дернув его за рукав, спросила:
— А теперь, милорд, когда вы собираетесь поблагодарить меня за прошлую ночь? Петь мне дифирамбы? Говорить, что такой женщины у вас еще ни разу не было? Подумай только, Томас, я совершенно измотала тебя!
— Ничего подобного. Сама знаешь, что невероятно невежественна, — возразил он, слегка касаясь ладонью ее груди. — Но я возлагаю на тебя большие надежды.
Мегги не шевельнулась и, застыв как статуя, молча смотрела на него. Но вдруг подалась вперед, вжимая грудь в его руку. Томас задохнулся, однако, увидев идущего по палубе матроса, нехотя отстранился.
— Измотала, — признал он. — А теперь давай подумаем о том, какое наслаждение подарил тебе я. И о том, какое лицо у тебя делается, когда я тебя целую.
— И что же? Я тоже люблю тебя целовать. У меня просто губы покалывает, когда я об этом думаю.
— Я имею в виду не губы, Мегги, — пояснил он и засмеялся, когда она покраснела еще больше, на этот раз не от ветра.
Томас потерял голову, глядя в это запрокинутое лицо, обрамленное выбившимися из-под шляпки волосами.
— Если бы я не ублаготворил тебя, ты пристрелила бы меня после того, как довела до изнеможения?
Мегги поджала губы, и он увидел, что она обдумывает его вопрос.
— Что же, вполне возможно, — наконец ответила она. — Кто знает, что тебе пришло бы в голову на этот раз. Наша брачная ночь достаточно примечательна, но я бы не
Она была такая милая, чертовски открытая и великодушная. Готовая отдать все. Ни капли сомнений, ни малейших колебаний в этом верном преданном сердце, в этой белоснежной груди.
Ее грудь. Нет, он не станет думать об этом во время качки, на уходившей из-под ног палубе.
Томас оглянулся на накатывающуюся волну, готовую вот-вот ударить в борт корабля. Он выждал, обнимая жену, и почувствовал во рту вкус соли.
— Моя мать живет в Пендрагоне, — пояснил он.
— Не стоило бы удивляться, — медленно протянула она. — Но раньше ты об этом не говорил. Помнишь, я интересовалась, приедет ли она на свадьбу, а ты только головой покачал и сказал что-то о ее болезни.
— Это правда. Она болела, как и твоя бабушка. И к тому же не любит покидать Пендрагон. Когда мне исполнилось пять, она отвезла меня туда, в дом своего брата. Там я и вырос.
— С нетерпением жду встречи с ней.
Томас не ответил.
Через час они доплыли до Корк-Харбора, где вода была куда спокойнее из-за длинной извилистой дамбы, о которую разбивалась мощь шторма.
Мегги думала о свекрови. Очень скоро они увидятся.Она представила свою бабку, леди Лидию, и провела следующие пять минут в истовой молитве.
Глава 20
Замок Пендрагон
— Значит, ты и есть новоявленная жена моего сына.
— Да, мэм, — улыбнулась Мегги, подходя к пожилой женщине, очень похожей на Томаса: такие же темные глаза и волосы и смуглая кожа. Ее свекровь. Новая родственница, отныне занявшая больше места в ее жизни, чем собственные родители. Если мать Томаса и не приехала на свадьбу из-за болезни, сейчас она выглядела такой же здоровой, как натренированная кошка перед началом бегов.
Но лучше начать так, как задумано.
Мегги широко улыбнулась свекрови, всячески выказывая почтительность и готовность ублажать строгую родственницу. Та смерила ее хмурым взглядом.
— Судя по письму сына, я думала, что выглядишь ты куда приличнее. Совершенно непрезентабельна! Мокрая, как мышь, и по-моему, даже грязная и растрепанная. Да и перо на твоей шляпке сломалось.
— Матушка, как ты видишь, мы с Мегги промокли до костей. Как раз когда мы входили в гавань, большая волна ударила в левый борт судна. Даже Пена захлестнуло, и, могу тебя уверить, это ему совсем не понравилось. Я отведу Мегги в спальню, чтобы она смогла переодеться.
— Мой сын писал, что у тебя фамильные глаза.