Дочь викинга
Шрифт:
– Но это не страна наших предков! – возразила Азрун. – Неужели ты хочешь, чтобы мы с Руной жили среди людей, которые не ведают, кто мы такие и какого мы рода?
Рунольфр, скрипнув зубами, впервые поднял голову, но на Азрун так и не посмотрел.
– Наши предки с удовольствием поселились бы в Нормандии, если бы завоевали ее в свое время! Ты только представь, наш вождь станет могущественнее любого ярла в этой жалкой пустоши. Имя ему – Хрольф. Еще его называют Роллон. [4]
4
Роллон (ок. 860 –
Азрун горько рассмеялась. Руна еще никогда не слышала, чтобы бабушка так смеялась – отчаянно и гневно.
– Он отказался от своего имени, чтобы франкам было легче его называть?
– Не смейся! Роллон – отважный муж. Его отца, Регнвальда, ярла Мера, убил Харальд. Роллон воспротивился ему, нарушил границы охотничьих угодий короля. Харальд изгнал его из страны. Так Роллон лишился родины, но не утратил чести. Он покинул страну на корабле, украшенном резной змеей и драконом. С тех пор его нападения стали внезапными, словно укус змеи, и разрушительными, точно дыхание дракона. Я знаю этого человека много лет, я плавал с ним и во Фризиго, и в Шотландию, и в Ирландию. Он объединил множество племен из наших земель и завоевал северный край королевства франков.
– О каких бы странах ты ни говорил, я не хочу видеть ни одну из них.
– А вот Руна их увидит. Потому что я забираю ее с собой.
Бабушка замахнулась на Рунольфра кулаком, и Руна не выдержала. Она бросилась к двери и ворвалась в дом, споткнувшись на пороге. Дерево заскрипело, когда девушка схватилась за одну из балок, чтобы удержать равновесие. С крыши посыпался торф.
– Я останусь здесь! – выпалила она, даже не поздоровавшись с отцом. – Я останусь здесь с бабушкой! – Она сердито смотрела на Рунольфра. – Я никогда не поеду в чужую страну!
Отец поморщился, словно его заставили отхлебнуть прокисшего эля.
– Ты ведь даже не знаешь, о чем идет речь! – произнес он, будто сплевывая слово за словом. Он не глядел на дочь, так же как и на Азрун.
«Откуда он знает, что я хожу в мужской одежде, если он даже не смотрит на меня?» – подумалось Руне.
Но хотя отец и казался смущенным, голос его был твердым.
– Этот Хрольф, вернее Роллон, как его теперь называют, настолько огромен, что ни одна лошадь не может нести его, и потому ему приходится ходить пешком, когда другие едут в седле. Он родился в Мере, на западе Норвегии. Роллон сын ярла, но исполнен желания стать более влиятельным человеком, чем простой ярл. И ему уже многого удалось добиться – сейчас все земли севернее Эпта находятся под его властью.
Руна не знала, что такое Эпт, и уж тем более не понимала, почему в голосе отца звучит восхищение. Эта Нормандия, в которой, как он полагал, ждала Руну ее судьба, была всего лишь областью, частью большой страны. По крайней мере, так поняла девушка.
Не отвечая на слова отца, она подошла к бабушке. Азрун уже опустила кулаки. Она крепко сжала руку внучки, и Руне показалось, что это свидетельство не силы, а напротив – слабости. Азрун цеплялась за
– Я останусь здесь! – повторила она.
Рунольфр уставился на них. Он был возмущен.
– Неужели вы не понимаете? Я стал богатым. – Он ткнул пальцем в кожаный кошель, висевший у него на ремне. – Много лет я воровал оружие и продавал его Роллону и его солдатам. А теперь ему нужны люди, обычные люди, которые могли бы заселить Нормандию, завести там хозяйство и возделать поля. – Рунольфр поднял правую руку, показывая женщинам золотой браслет на запястье.
Бабушка отпустила ладонь Руны.
– Ну и что? Золотом сыт не будешь.
Брови Рунольфра сошлись на переносице.
– Ты, глупая старуха! – в ярости завопил он, замахиваясь.
«Бабушка!» – хотелось крикнуть Руне, но слова застряли у нее в горле. Девушка попыталась встать между отцом и бабкой, но не успела сделать и шагу, как Рунольфр уже очутился рядом с Азрун и его кулак обрушился на ее лицо.
Азрун даже не попыталась уклониться от удара. Она позволила Руне почувствовать свой страх, когда вцепилась в руку внучки, но Рунольфру она не собиралась показывать, что напугана. Удар был сильным, а тело старушки – таким легким. Она не упала на месте, а отлетела к стене и ударилась головой о доски, а потом повалилась на пол. Чепец съехал набок, и седые, тонкие, как паутинка, волосы растрепались. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь.
– Бабушка! – завопила Руна.
Но Азрун уже ничего не видела и не слышала. Ее руки и ноги были вывернуты под странным углом, точно не были частью этого хрупкого тельца. Рот был открыт, но дыхания слышно не было. Сердце в груди не билось, глаза не открывались…
– Бабушка! – Руна обняла ее, прижала к себе и стала трясти.
Но ничто уже не могло заставить старушку встать.
– Я… я не хотел этого, – беспомощно пробормотал Рунольфр. От ярости в его голосе не осталось и следа.
Встав, Руна повернулась к отцу.
– Как ты мог… – ровным, бесцветным голосом произнесла она.
Договорить девушке не дали. Дверь с треском распахнулась, и на пороге в слабом вечернем свете показались трое мужчин.
– Корову я зарезал, – объявил покрытый шрамами человек, все еще ухмыляясь. – Больше мы не нашли ничего полезного. Удивительно, что кто-то смог пережить тут зиму.
В этот момент он увидел тело Азрун у стены, но улыбка не сошла с его губ, и Руна не знала, кого в этот момент ненавидит больше – отца или этого странного незнакомца.
– Я не поеду с вами! – закричала она. – Я останусь тут! Я останусь с бабушкой!
Она вновь начала трясти безжизненное тело, целовать лицо и руки старушки, но все было тщетно.
Руна не видела, как Рунольфр, тяжело ступая, подошел к ней и замер в нерешительности. Помедлив, он подхватил дочку за талию и поднял в воздух. Руна принялась отбиваться, болтая ногами.
– Я не уеду! – рыдала она.
Рунольфр забросил девушку на плечо. Она была сильной, но не настолько, чтобы состязаться с отцом. Слезы градом катились по ее лицу.