Дочь врага
Шрифт:
– Чего вытаращились? – рявкнул Стецьков, обернувшись и наставляя на собравшихся винтовку. – А ну разошлись!
Люди неохотно
– А Господь – он всё слышит и видит, его не прогонишь.
– Молчи, старый дурак, – огрызнулся Стецьков, – а то загремишь у меня куда Макар телят не гонял.
– Где я только не бывал, чего только не видал… – отрешенно пробормотал нищий.
Нина насторожилась: дед Кашевар наконец-то обнаружил листовку в своей корзине с картошкой, достал ее, близко поднес к глазам и начал читать по слогам:
– «У-ни-что-жай-те врага, у-ничто-жай-те во-ен-ное сна-ряже-ние,
– Ах матушка родимая! – воскликнула, всплеснув руками, Ефросинья Самохина, соседка Нинкиной тетки. Муж ее ушел на фронт, детей не было, она славилась своим любопытством и частенько сидела на базарной площади, но не столько для того, чтобы обменять или продать свои старые, еще довоенные платья, сколько ловя слухи о немцах и партизанах, о наступлениях и отступлениях, о новых приказах оккупантов… Потом она разносила эти слухи по соседям. Таким вот «радио ОБС», то есть «Одна Баба Сказала», и жил Краев.
Остальные горожане, бродившие по базарной площади, потихоньку собирались вокруг деда Кашевара, вслушиваясь в каждое слово.
Конец ознакомительного фрагмента.