Дочь за отца
Шрифт:
Логачев не стал сбегать, сходил к девушке, оделся, вышел, покорно сел к Степану в машину. Даже позволил надеть на себя наручники, без особой, конечно, радости, но тем не менее.
– Может, скажете, что за дела? – спросил он.
– Ну ты же знаешь, что Верзила человека сегодня убил?
– Я знаю?
– Турмановские бандиты хотят знать, как Верзила ствол у Катафьева отобрал. До того, как его убил. Я правильно понимаю, что до того?
– Я вообще ничего не понимаю!
– Ну, если не понимаешь, то поймешь. Я тебя к турмановскому бандиту подсажу в камеру.
– Что-то я ничего не понимаю.
– В камере будешь, там все и поймешь. Главное, веди себя круто, ну, если что, можешь морду Полухе набить.
– Кому?
– Я же говорю, бандит турмановский. Сегодня взяли, ходят здесь по Битову как у себя дома, а вы тут все по ресторанам сидите, приходится нам с ними разбираться.
– Здесь? В Битове? Турмановские?
– Я тебя к одному подсажу, поговоришь с ним, выяснишь все на правах хозяина. Ты пацан здоровый, думаю, с ним справишься.
– А почему я?
– Потому что ты все знаешь. И где Верзила сейчас находится, знаешь, и куда он девчонку дел… Если вдруг Полуха окажется сильней, если он вдруг опустит тебя, тебе будет что ему рассказать. У нас в отделе все по справедливости, если победил, получи приз… Если победишь ты, Полуха расскажет тебе, что он здесь, у нас в Битове, делает. Ну а ты потом Сафрону доложишь.
– А если я ничего не знаю?
– Тогда Полуха тебя убьет. Если победит. Тоже справедливо… Хотя нет, несправедливо. Ты же знаешь, что Катафьева Верзила убил. Ты знаешь, а он все равно тебя убьет… Нет, несправедливо, – размышляя вслух, качнул головой Круча.
– Не знаю ничего!
Степан взял телефон, позвонил Лозовому.
– Как там наши бандиты?
– Да как, по камерам развели.
– В одну камеру, говоришь, посадили?
– Да нет, по разным.
– Это плохо, что в одну. Ну да ладно… Я бандита везу, он один с ними двумя не справится.
– Ну, если бандита… Нет свободных камер! – засмеялся Лозовой.
– Сейчас подъеду, жди!
– Ты что, начальник, серьезно это? Ну с камерой? – хныкающим тоном спросил Логач.
– Я что, похож на шутника?
Степан гнался за двумя зайцами. Ему ведь и Полухина нужно расколоть, и Логачева, почему бы не стравить их друг с другом? В одной камере… Вряд ли прокурор будет возражать.
– Это беспредел!
– Где Верзила?
– Я откуда знаю?
– Он девчонку похитил, прокурорскую дочь. Где он может ее держать?
– Я что, доктор?
– Ладно, так уж и быть, – кивнул Степан.
– Что ладно? – с надеждой глянул на него бандит.
– Позабочусь, чтобы ты попал в камеру с одним бандитом. А то двое – это слишком. Или справишься?
– Не знаю я, где Верзила может быть… Ну, если он кого-то прячет… – замялся Логачев.
– Ну-у!..
– Есть одно место… Или даже два… Но Верзила меня убьет, если я скажу!
Степан усмехнулся.
Глава 4
Холодно в подвале, даже ватное одеяло не спасало. Хорошо, что к Виталику можно прижаться и под одеяло с ним залезть. Женя сидела на брошенном на ледяной пол ватном матрасе, подобрав под себя ноги. Поза неудобная, время от времени приходилось подниматься, чтобы кровь не застаивалась. Благо, что их не связывали, а зачем? На окне под потолком решетка, дверь крепкая, не выбить, не выломать.
– Так ведь и околеть можно! – постукивая зубами, проговорил Виталик.
– Этого они и хотят!
– Чайку бы!
Женя усмехнулась, глянув на него. Она и от секса не откажется, если это дело поможет согреться. А Виталик даже не предлагает. Дома у себя сразу на кровать потащил, в трусы чуть не залез, а здесь он сама серьезность. Впрочем, она и сама не хочет. Но можно. Чтобы согреться.
В дверь вставили ключ, щелкнул замок.
– Тихо!
В помещение вошел здоровяк с багровым шрамом у виска. Женя уже знала, что его звали Костя.
– Ну как вы здесь? – спросил он, глядя на Женю. – Может, согреть?
Она поежилась, еще сильней прижимаясь к Виталику. Не надо ей никого секса! Не хочет она согреваться!
– Может, чайку? Горячего!
Женя мотнула головой. Вдруг он потребует плату за чаек, а расплатиться она могла только натурой.
– Или дома попьете?
– А вы отпустите нас домой? – в надежде на чудо спросила она.
– Ну, если вы, ребятки, очень хорошо попросите!
– Тогда не надо!
– Что не надо?.. Мы же вас не обижаем. Или обидели кого-то? – Костя впился взглядом в Виталика.
– Ну холодно.
– В могиле еще холодней… Хочешь в могилу?
– Нет!
– А ты? – Костя посмотрел на Женю и заигрывая подмигнул ей.
– Я домой хочу!
– К папе?
– Папа с нами не живет.
– Папа плохой?
– Я этого не говорила.
– Я говорю. Мой отец тоже с нами не жил, я говорю, что он урод.
– Папа плохой, – кивнула Женя. Она готова была согласиться с этим утверждением, лишь бы поскорее оказаться дома, в горячей ванне.
– Папа плохой прокурор.
– Папа плохой прокурор, – повторила она.
– Но даже плохой прокурор может спросить, кто стрелял. Что ты должна ответить?
– Кто-то выстрелил. Но я ничего не видела.
– Я тоже, – кивнул Виталик.
– А если обманете?
– Не обманем.
– Если обманете, мы найдем вас и накажем. Этот подвал вам покажется раем.
– Да мы понимаем!
– Ну так что, чайку?
– А можно дома?
– Можно и дома, – кивнул Костя.
Он указал на выход, чувство радости захлестнуло Женю, окрылило. Костя путь не преграждал, она вышла из проклятого подвала в такой же холодный дом. Машина стояла во дворе, двигатель работал, в салоне тепло, но Женя согрелась не сразу. Для этого ей понадобилось крепко-крепко прижаться к Виталику, что сделала она с удовольствием.